обвивает руками мою шею и целует меня.
Да. Она тоже чертовски сильно влюбляется.
— Хотела бы я быть там и увидеть, как ты делал её. — Она улыбается мне в губы.
Верно. Весь этот другой мир снаружи, который ей не позволено видеть.
Наверху звонит мой телефон. Ее улыбка мелькает всего на секунду, прежде чем она целует меня.
— Я вернусь к работе. Когда ты закончишь со своим звонком, не мог бы ты приготовить мне ужин?
— Конечно, принцесса. Все, что ты захочешь. — Я сжимаю ее задницу, когда целую, и оставляю ее рисовать. Когда я закрываю за собой дверь в подвал, мне кажется неправильным запирать ее.
Имя на экране моего телефона кажется знакомым, и я не хочу отвечать. Это местный агент по залогу. Эти ребята звонят только тогда, когда у них есть задание.
Я отвечаю на звонок, и, как я подозреваю, у него беглец в бегах. Хочет знать, есть ли у меня время, чтобы разобраться с этим.
Если бы у меня не было девушки, запертой в подвале, я бы согласился на контракт.
Прошло уже больше месяца с тех пор, как я забрал ее. Возможно, пока она довольна жизнью в подвале, создавая свое искусство и трахаясь со мной, но это ненадолго.
Я не хочу ее отпускать, но я не могу держать ее здесь вечно. У меня есть работа, которую нужно делать, беглецы, которых нужно выслеживать, и я не могу быть в обоих местах одновременно. Не говоря уже о том, что эта временная должность охранника превращается в долгосрочную, и мне нужно уходить, пока скука меня не убила. Лучшей частью этой работы было следовать за ней по кампусу, не вызывая подозрений.
Я не собираюсь убивать ее, и если она уйдет, я могу доверять ей. Она не назовет моего имени.
Так что, может быть, пришло время выпустить ее из подвала.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
ТЕО
Я избегал Кэсс. Я выбираю другой маршрут на утренней пробежке, пропускаю спортзал, когда знаю, что она там будет, и притворяюсь, что не вижу ее сообщений с вопросом, не хочу ли я присоединиться к ней, Эддисон и Пайпер на ланче в кафе. Это делает меня жалким маленьким засранцем, я знаю, но я не знаю, как быть рядом с ней без желания сорвать с нее одежду. Я не знаю, как я буду продолжать притворяться парнем Ноэль, когда Кас прямо передо мной.
Я облажался той ночью. Я поцеловал ее, хотя знал, что не должен. Никто не должен узнать о нас, пока Ноэль все еще пропала. Любой мог пройти мимо и увидеть нас в моей машине. Ее рот на моем, ее сиськи прижаты к моей груди, мои руки на ее бедрах.
Но я понятия не имею, как теперь уйти.
На тренировке мое сердце почти останавливается, когда я замечаю ее на трибунах. Она ждет, пока мы пробегаем круги и базы, и ее взгляд прикован ко мне при каждом шаге. Каждый взмах.
До сих пор жизнь всегда была для меня простой. Получи хорошие оценки, поступи в колледж, стань врачом, купи большой дом, заведи семью. Делай, что говорит папа. Не огрызайся, не спорь, не высказывай собственных мыслей. Он все обдумает за тебя.
Впервые в жизни я понятия не имею, что делаю. Понятия не имею, каков правильный следующий шаг.
Папа — адвокат защиты — он знает, о чем говорит. Но следовать его приказам означает лгать и притворяться. Что, если Ноэль была более расстроена разрывом отношений, чем казалась? Что, если она совершила что-то безрассудное и оказалась там, где не должна была? Если я виноват в этом, даже в какой-то малости, я хочу признаться в этом. Хотят рассказать полиции все, что им нужно знать, чтобы у них было как можно больше шансов найти ее.
После тренировки Кэсс бежит по трибунам мне навстречу. Она такая красивая. Она в джинсах, которые едва обтягивают ее бедра и задницу, ее сиськи подпрыгивают при каждом шаге под курткой, и я не могу отвести от нее глаз.
Если парни еще не поняли этого, то скоро увидят — я по уши влюблен в эту девушку. Я не могу оторвать от нее ни своих мыслей, ни рта, ни рук.
Она встает передо мной, отрезая мне путь в раздевалку.
— Могу я с тобой поговорить?
Я вглядываюсь в лица вокруг нас, но никому из моих товарищей по команде мы не интересны. Они устали от практики, и, насколько им известно, мы не занимаемся ничем большим, чем обсуждением Ноэль.
Кэсс затаскивает меня подальше от посторонних глаз, и скрещивает руки на груди.
— Почему ты избегал меня, Тео?
Черт. Я все испортил. Я почувствовал ее вкус всего на одну ночь, а я уже потерял ее. Я сжимаю ее руку. Я отстой, что позволил ей думать, будто я избегаю ее, потому что она сделала что-то не так.
— Мы не можем позволить никому заподозрить, что между нами что-то происходит, помнишь?
Ее темные брови сходятся вместе.
— И ты думаешь, что внезапное избегание меня ни с того ни с сего не вызовет ни у кого удивления?
Она права. Я идиот. Мы должны продолжать притворяться, что все нормально. Но это становится невозможным, когда с тех пор, как пропала Ноэль, ничего нормального не было.
— Ты права. Мне жаль. Я просто… — Я провожу рукой по своим волосам. — Я не знаю, как быть рядом с тобой и не целовать тебя. Теперь, когда я попробовал, я не могу вернуться назад, Кэсс.
Она усмехается и подходит ближе, хватаясь за мою пропитанную потом рубашку. Облегчение пронзает меня.
— Хорошо. Я не хочу, чтобы ты делал это.
Она расстегивает куртку, обнажая топ с глубоким вырезом. Я ничего не могу с собой поделать — мой взгляд опускается прямо к ее груди. Когда мы были в моей машине, я не позволял своим рукам оторваться от ее лица или бедер. Но я хочу, чтобы мои руки были на ней всей сейчас.
Я хватаю ее за талию и прижимаю к стене. Затем мои руки оказываются на ее груди, сжимаются, ее бархатистая плоть сжимается между моими пальцами. Она задыхается, когда стон срывается с моих губ. Боже, я хотел сделать это так чертовски долго. Они идеально лежат в моих ладонях, но я хочу сорвать слои между моими руками и ее нежной кожей.
Я опускаюсь на
