отморозков, что на мой кошелек позарились не нарвался, но тут уж совсем другая история.
Мужчина выдохнул и посмотрел на девушку серьезно и требовательно.
— Неужели совсем ничего не помнишь? — спросил он недоверчиво, — да и магия у тебя необычная. Не родовая она совсем, поскольку если вода в роду еще и была у кого-то, то с холодом Иворовы точно не дружили, а у тебя два сильных, равнозначных источника отрылись и в один слиться сумели. Странно все это. Понимаю, что инициация дело не предсказуемое, но чтобы так… что и думать, теперь не знаю.
Некоторое время собеседники настороженно молчали, обдумывая каждый свое видение ситуации, наконец, взвесив все риски, Надежда решилась.
— Не то чтобы я тебе доверяла Петр Васильевич, сам понимаешь, тебя я не помню, а клятву ты Главе Рода давал, а никак не мне, но так получилось, что нам знающий, адекватный преподаватель нужен. В общем, подумай, если ты клятву о не причинении вреда дашь, да с магией нам с ребятами поможешь, то все что помню и про инициализацию и вообще как жила, я расскажу. Не много, конечно, поскольку я и сама всего около двух лет жизни помню, но как говорится, чем богаты, тем и давимся, — усмехнулась она, разведя руки в неопределенном жесте.
Собираясь с мыслями и обдумывая странное предложение, мужчина молчал недолго.
— Магия, да еще и такая сильная, это хорошо, замуж сразу, даже не смотря, что поддержки Рода нет, возьмут, — кивнул он согласно, — только учится-то тебе зачем? Все равно же пользоваться ей негде будет — жен даже кристаллы заряжать не заставляют, не принято это в родах боярских. Женщины, они для рождения одарённых наследников предназначены, да хозяйство, чтобы вели исправно.
Выглядел Петр Васильевич действительно удивленным и даже недоуменным. Сразу видно было, что не для того, чтобы обидеть, он весь этот бред говорит, а мысли исходя из реальностей мира, озвучивает.
Надежда даже зубами заскрипела от злости. Впрочем, спорить и доказывать что-то она не стала — придет время сам все поймет, а нет, так и Единый с ним, как говорится. Все равно мужчину она не знала, не помнила, если по официальной версии, а значит и страдать по его отсутствию не будет. Но учитель был нужен, а потому, склонить родственника на свою сторону требовалось обязательно.
Подавив негативные эмоции, Надежда улыбнулась ласково и доброжелательно.
— Как ты понял, дядюшка, магией здесь владеют все, только знания у нас поверхностные очень — лишь то, что я пока в книжном хранилище работала и ухватить успела, — призналась она, цепко отслеживая реакцию Петра Васильевича.
Впрочем, мужчина хоть и молчал, но слушал и выглядел очень даже заинтересованным. Ага, заглотил наживку! Замечательно! Теперь добить его что ли?
— А ведь мне еще Род наш восстанавливать придётся, да и отомстить тем, кто на чужое покусился, хочется. Вот и получается, что учитель мне, да и ребятам заодно, срочно нужен, а кому как не родной крови доверить все это?
Глядя на опешившего от ее слов мужчину, Надежда усмехнулась снисходительно, но решив не давать на размышления много времени, выдохнула и посмотрела на него уже серьёзно.
— Ну, так, что, Петр Васильевич? Поможешь ты нам или мне учителя на стороне искать придется? — надавила она голосом.
Все еще не пришедший в себя мужчина моргнул пару раз, открыл и закрыл рот, вроде сказать, что собирался, а потом нашел силы и кивнул «да» и «нет» неуверенно.
— Если и вправду не помнишь ничего, и то, что не доверяешь, это понятно, — согласился он, придя в себя окончательно, — но как ты Род возрождать собралась? Ты же женщина и не сможешь фамилию сохранить! Да еще и мстить в одиночку… нет, не понимаю. Даже если признает тебя магия, в чем я сомневаюсь, кстати, то, как ты Главой быть собираешься? Нет! Ты женщина, — повторил он уже более уверенно, — не признают тебя другие Рода, засмеют! Да даже если бы и признали, то потянешь ли?
Мужчина, высказав сомнения, замолчал, тяжело дыша, а Надежда ухмыльнулась понятливо, понимая, что мировоззрение родственника полностью перевернулось с ног на голову. Даже жалко стало его, но с другой стороны не до сантиментов тут. Пусть к новой реальности привыкает.
— Надо будет, и без мужа наследника рожу, и не одного, если приспичит, — сказала она спокойно и насмешливо, а потом, заметив открывшего в негодовании рот дядьку, отмахнулась нетерпеливо, — а ты, что предложить хочешь? Забыть о предательстве, выйти замуж, чьей-то третьей младшей женой и фамилию Иворовых в небытие отправить? — рявкнула она не сдерживаясь, резко и очень зло, — нет, дорогой дядюшка, не бывать этому. Все, кто в резне участвовал, заплатить сполна должны, да и имущество украденное вернуть стоит. Прости, Петр Васильевич, но ты или со мной или против меня, третьего тут никак не дано. Двери дома открыты, так, что выбор все равно за тобой остается.
Выплеснув непонятно откуда взявшуюся злобу, Надежда неспешно, выравнивая дыхание, прошлась по комнате и устроилась у окна в углу.
— Ну, так, что, решил? Со мной ты или уходишь? — спросила она уже спокойно, но с нажимом, не давая времени на раздумья, — заставлять тебя, конечно, не буду, как и уговаривать, а вот дальше сам решай, доверяешь ли ты мне или проще тебе в свободное плавание уйти. Имей в виду, крыс сбежавших с тонущего корабля обратно точно принимать не буду.
Дядька, все еще под впечатлением от чужих, жестких, почти ультимативных слов, молчал растеряно. Почувствовав чужую силу и несгибаемую волю, мысли его метались как заполошные. Единый, да такого даже у Константина Валентиновича не было — только о предке их далеком говорили, что одним взглядом любого неугодного утихомирить мог. Да и она ли это? Его ли девочка? Могла ли нежная малютка измениться так кардинально, превратившись в жесткого монстра? Отчего-то верилось в это с трудом. Но с другой стороны, подобрала же она ребят с улицы, да и дела Рода ее волнуют, значит не совсем еще пропащая. А если это и не Наденька вовсе, то кто? Он еще несколько раз смотрел на изменившуюся племянницу задумчиво, вдруг, замирал рассеяно, словно в себе копаясь, а потом, в одно мгновение пришло понимание, что это кровь древняя проснулась. Точно, тогда ведь Род тоже на грани вымирания был и лишь предок своей волей сумел сохранить его. Взгляд Петра Васильевича просветлел, и он вдруг успокоился. Значит это ей, его девочке предстоит спасти Род? Да, уж, неожиданно…
— А ты изменилась Надежда, если это ты все еще, конечно, —
