он загорелся Фондом в поездке. К тому же он в должной мере альтруистичен. И попрошу кого-то постарше иногда ее навещать.
– Вот и славно, милый, – проворковала Лесли.
Когда она увидела Ренару воочию, то ее отторжение усилилось. Причин внезапной враждебности Лесли не называла, потому что, как объясняла, не понимала сама, что в Ренаре ее отталкивает.
Остатком дня Илия закрывал пробитую его поездкой брешь, в которую натекла волна дел. Тристан тоже не поднимал головы от корреспонденции. И когда они почти закончили работу подписного конвейера, Тристан протянул королю письмо от лорда Гавела. С нескрываемой усталостью Илия посмотрел на конверт.
– Последнее на сегодня. Приберег, зная, что это ненадолго. И после ты не захочешь ни о чем больше думать.
– Уже не хочу, – захныкал Илия, забирая письмо. – Дай мне пару минут проветриться.
– Хочешь выйти на балкон?
– Нет. – Илия драматично рухнул в кипу бумаг и сдавленно запричитал: – У нас гора проблем с одной дипмиссией, сейчас на носу вторая. На обоих фронтах, как всегда, аврал. Хорошо хоть статистика потерь встала. Я не понимаю, почему на фоне важных дел я вынужден заниматься одобрением концертной программы на национальных праздниках и выбирать цвет лент для обновленного ордена? Мне кажется, пора ввести наказание за подсовывание мне плана рассадки гостей на фестивале поверх отчета полевого командира.
– Потому что все эти запросы должны быть упорядочены согласно иерархии срочности и важности. Шутка про диверсии и не шутка вовсе. У меня впечатление, будто они специально заматывают тебя в праздничную мишуру, чтобы отвлечь от внешней политики, – серьезно сказал Тристан.
– Поговори со мной о другом.
– Давай о другом. – Тристан тоже завалился на стол, упершись лбом в отрывной блокнот.
– Что там со снадобьями Джорны?
– Я отдал Тибо образцы, чтобы изучил. Он отлично разбирался в химии и фармацевтике во время учебы.
– Отлично. Пока что мне помогает. Выпил вторую унцию по инструкции. Был бы свеж и бодр, если бы не это, – он похлопал по бумагам вокруг. – Нам надо узнавать про Ренару. Все более чем подозрительно. Может, походишь к ней, когда она в Фонде?
– Почему я-то?
– Мне показалось, ты ей приглянулся, – мычал Илия, лежа с закрытыми глазами. – В самолете она с тебя глаз не сводила.
– Мне не нравится идея. Она мне неприятна.
– Ренара?
– Идея, – Тристан сменил щеку, на которой лежал. – Нашел, кого отправить!
– Я не прошу ни о чем предосудительном, – опроверг его предположение Илия.
– Пожалуйста, найди другого, – настаивал Тристан.
Причины его отказа были понятны, Илия не смел его заставлять.
– Кого?
– Отправь к ней Оркелуза. Если думаешь, что путь к ее тайнам лежит через расположение, то этот повеса справится резвее меня.
– Зная Оркелуза, как бы он не перестарался, – хохотнул Илия, но смешок был нервным и рваным. – Ладно, ты прав.
– Не перестарается. Он только на общем пальерском фоне сорвиголова, а так он сознательный, – защитил Оркелуза Тристан, но только потому, что надеялся делегировать ему почетную миссию обхаживать Ренару.
– Про общий пальерский фон, к слову, – начал Илия, лениво поднимаясь. – Я что-то еще в Пальере об этом подумал. Мама советует выводить пальеров в свет почаще, напоминая об их образцовости. Когда у вас последний турнир был?
Тристан тоже выпрямился.
– По всем правилам и традициям только тогда в последний раз, – безрадостно вспомнил он роковой турнир и день начала войны. – Насколько я знаю, местечковые дуэли на фронте проводили, но так, в перерывах между боксом.
– Меня закидали нелепыми идеями городских праздников… – он выудил из стопки лист и прочел: – Фестиваль варенья и меда традиционных сортов, фестиваль народной песни и пастушьего клича, фестиваль… флага?
– Патриотично, – кисло произнес Тристан.
– Разве только это. Я считаю, нужен турнир. Это реально устроить?
– Разве только это, – улыбаясь, ответил адъютант. – Я займусь.
– Спасибо. Только оставь маменьке ее дамские штучки. Чтобы она все свои фонды, попечительские советы и прочие цветники нашла чем занять.
– Даже не думал посягать, – поднял руки Тристан, а потом веселье его испарилось и выскользнуло в щель сквозняком. – У тебя на столе лежит одно письмо.
– Да я помню, – взвыл Илия.
– Зелья точно помогают? Ведешь себя как маленький.
Король задумался над замечанием и ткнул в воздух указательным пальцем.
– Да. Кроме шуток, когда речь заходит об отце, снова это чувствую. И все же: письмо, – он поскреб канцелярским ножом по краю конверта. – Передает тебе привет. Сентиментально, думаю, слишком. Видимо, тонко намекает, что надо держаться тебя и пальеров. Про мать только в конце, справляется о ее здоровье. Вежливость ли? Может, тоже знак, что ее надо получше охранять.
– Илия, – тепло позвал его Тристан, чтобы король отвлекся от чтения. – Это личное письмо отца сыну, а не поэзия. Хватит искать в каждой строке скрытые смыслы. Даже из соображений, что переписку читают, перестань дешифровать буквы. Лучше скажи, что он пишет о Кнуде и Радожнах.
– Вопреки всем бедам и размолвкам, он рад видеть кузена Рольфа в физическом здравии. Это дословно – «физическом». Согласись, я не выдумал, здесь явный намек на его безумие. Кнудцы верят в миф о возрожденном Кнуте. Отец, цитирую, «находит интересным трансформацию образа национального героя, который в исторических текстах изрядно отличается от себя нынешнего». Он подозревает Ложь. Но отец не знает, что происходит с сознанием проводника, а я не могу о том написать. Возможно, Рольф без помощи фей просто застрял на стадии детства. Про Радожны пишет, что, как ни прискорбно, похороны Кургана – достойный повод отправиться на переговоры. Даже если они юлят и не желают официально принимать дипломатов по вопросу военного союза, визит вежливости их ни к чему не обяжет. В Багряных Зорях он настоятельно советует отправиться к Рогневе в Хоромы, а не к Совету воевод. Вот это уже интересно.
– Будто бы новость, что Рогнева имеет большую власть, чем их маршалы.
– Но, судя по словам отца, они все ж недовольны и начинают грызться. Здесь написано: «Как истинный король, если потребуется, будь рыцарем». Намекает ли он, что нам надо вмешаться в их внутреннюю политику и поддержать Рогневу? – задумался Илия.
– Подумай об этом перед сном. Рекомендую на сегодня закончить, пока ты не нашел в письме того, что там не написано, – сказал Тристан, покидая рабочее место и недовольно реагируя на хруст колен.
Конспиролог внутри Илии проиграл уставшему от забот человеку, и король отправился спать.
Королевский сон хрупок, как бы тщательно его ни стерегли. День начался с громких новостей – на востоке они прогремели звуками побоища. Ранним утром, до рассвета, кесарь Рольф нарушил шаткий договор о ненападении с
