окружающим ландшафтом. Свой истинный облик являют только достойным, остальным видятся кому как придется, или наоборот, каждый видит его как пожелает. Трус увидит дракона, храбрец увидит в нём крылатого коня или благородного пегаса.
— И это гиппорон? Гарри, ты только что описал фестрала!
— И чья энциклопедия точнее, ваша волшебничья, или наша, маггловская?
— Ой, Гарри… Я теперь совсем не понимаю, кто такой фестрал, ведь, судя по твоей эн-цик-ло-педии, фестралов и магглы видят?
— Только называют их по-другому.
— Гарри… а я какой, храбрый или трус?
— Думаю, ты пока посередине. Мне фестрал-гиппорон вообще не показался, значит, я ещё недостоин его видеть.
Сверху раздался шорох, и мальчики подняли головы. Полная Дама, довольно пьяненькая, вернулась на холст. Увидев их, она смачно рыгнула и, подбоченясь, нетрезво-строго сказала:
— Без пароля… ик… не пущу!
Гарри кровожадно улыбнулся и вкрадчиво шепнул:
— Миссис Норрис.
Сработало, однако, нарисованная мадам вмиг протрезвела, вспомнив прошлогоднее обещание Северуса Снейпа растворить её в кислоте. Поспешно открыла проход, и мальчишки, ехидно переглянувшись, прошмыгнули внутрь. Поднялись в спальню, разделись-переоделись в пижамы и юркнули в постели. Гарри задернул полог, улегся и задумался о том, что рядом, в этой же комнате, спит взрослый маг, на подушке Рона. Питер Петтигрю, внук Аргуса Филча, сын его дочери Пенни Филч-Петтигрю. Ещё где-то здесь прячется Том Реддл… интересно, где? Надо будет завтра спросить у Рона, какого зверька Джинни с собой привезла, ведь карта показывает, что Том всё время находится рядом с ней. А кто может постоянно находиться рядом с хозяином? Конечно, зверёк, вот и спросим.
Спросил. На следующее утро, за завтраком. Жуя поджаренный тост с маслом, Гарри обратился к Рону:
— А какого зверя Джинни с собой привезла?
— Никакого. У неё нету зверя.
Гарри покосился на Коросту, сидевшую на плече Рона и принимавшую от него угощение — маленькие кусочки того-сего. Черные глаза крысы безучастно смотрели в никуда (так уж устроены крысиные глаза, что по ним никогда не поймешь, куда крыса смотрит), и его рука сама собой потянулась погладить Коросту по спинке, а потом Гарри и вовсе отщипнул от тоста кусочек и протянул крысе. Короста довольно благосклонно понюхала и аккуратненько взяла его, её малюсенький язычок случайно лизнул масляные пальцы Гарри и был похож на очень нежную, очень мягкую губку. Гарри с улыбкой смотрел, как крыса, держа кусочек передними лапками, совсем как человек, кротко и деликатно обкусывает его со всех сторон, ловко вертя в пальчиках. На правой лапке четыре пальчика, а на левой не хватает одного. Рон вопросительно посмотрел на него, ожидая объяснений, но при Питере он не мог сказать причину своих вопросов. Потому что Гарри догадывался, что Хвост на карте — это Питер. Дядя Аргус назвал всех четверых друзей: Сохатый — Джеймс Поттер, Бродяга — Сириус Блэк, Лунатик — Ремус Люпин, и Хвост — Питер, в данный момент он крыса Короста и сидит на плече у Рона. И его тайну надо хранить, ведь Питер явно что-то видел в ту ночь, возможно он даже видел, как убивали Поттеров, а значит, он — ценный свидетель. Просто доказать ничего не может, бывают такие ситуации, когда преступление оставалось недоказанным и расследования заходили в тупик из-за отсутствия улик и каких-либо доказательств.
Видя, что Гарри не собирается что-то говорить, Рон отстал от него и напомнил, что пора на урок. Идя на Травологию, Гарри увидел вереницу первокурсников, идущих навстречу с урока, среди них и Джинни, и, конечно же, никакого зверька на ней и при ней не было. Улучив момент, Гарри ухитрился проверить это. Достал пергамент, развернул и быстро просмотрел холл замка, где по времени должна была быть Джинни — и точно! — вот рядом с её именем по-прежнему стоит «Том Марволо Реддл». Чувствуя, как начинает болеть голова, Гарри растерянно нахмурился. Может, она своего Тома в сумке прячет? И в кого же он превращается? В хомячка? Но хомяка не с чего прятать от окружающих, от родителей да, бывает, приходится скрывать зверушку, если они не разрешают его держать. Но в школе-то… от брата-старосты, что ли, Джинни так изощряется? Или она кого-то страшно-запрещенного завела? Но это же Том Реддл… хотя, вполне возможно, что он попросил Джинни никому не говорить о нём, вот она и прячет его ото всех. А что, логично. Но и бредово тоже. Убийца Поттеров и несостоявшийся министр прячется в сумке у первоклашки, свидетель убийства — Питер — поступает аналогично.
После ужина, когда Гарри понес Люси на постой к Филчу, его догнал Невилл. Странно задумчивый, он молча и как-то отрешенно пошагал рядом с Гарри. Ну, Гарри и занервничал, спросил с опаской:
— Что-то случилось, Невилл?
Тот загнанно глянул в ответ:
— Я… про Регулуса узнал. В газетах. О нём там прилично написано: ловец сборной по квиддичу, капитан, лучший выпускник на потоке в каком-то году, забыл, прости, приспешник Темного Лорда, младший брат Сириуса Блэка. И умер. Умер, Гарри, понимаешь, умер!
С минуту-другую Гарри честно пытался вспомнить, о каком Регулусе Невилл говорит, а потом и припомнил. Имя Регулус Арктурус Блэк на карте Мародеров, у окна в кабинете директора Дамблдора. Ему стало не по себе, парад живых мертвецов какой-то… все ведь официально умерли: и Питер, и Том, и Регулус, и в то же время, получается, все живы. Эх, ну почему не папа?
Двадцать вторая глава. Феникс директора Дамблдора
Прошло несколько недель, Гарри постепенно втянулся в школьные будни. Уроков стало больше, чем в прошлом году, кроме того, они стали сложнее, трудоемнее. Листы пергамента для конспектов превратились в длиннющие свитки «под эссе» — что вообще было кошмаром для того, кто неправильно держит ручку, а здесь и не ручка с карандашиком, здесь вовсе приходится держать перо. Простое такое белое гусиное перо, слегка подстриженное, чтоб не лохматилось, с тонким и коротким стержнем, с аккуратным писчим наконечником. И если большинство детей худо-бедно справлялось с этим, особенно старшекурсники-волшебники, то для магглорожденных и Гарри это было пыткой. Конечно, Гарри попробовал написать одно эссе в обыкновенной тетради и ручкой… Сдал МакГонагалл и думал, наивный, что прокатит. МакГонагалл работу не оценила, поджала губки, поставила «Тролль» и, призвав чистый лист, ВЕЛЕЛА переписать всю работу заново. Пером и на пергамент. Гарри с трудом проглотил очень тугой комок в горле, с огромным усилием подавил желание повеситься здесь и сейчас и, едва не плача от обиды, отправился переписывать. Пером. Этим кошмарным орудием пыток. И ведь мало того, что его
