Элоиза появилась рядом со мной с улыбкой на лице.
Я оторвала взгляд от Вивьен и обняла сестру.
— Привет.
— Как дела?
Она смотрела между Вивьен и мной, вероятно, пытаясь понять, почему я с ней разговариваю. Может быть, Виви снова была здесь гостьей.
— Просто болтаем, — сказала я. — Я ужинаю в «Костяшках».
— О, весело, — Элоиза указала в сторону стойки администратора. — Я еще несколько часов работаю на ресепшене, иначе я бы присоединилась к вам.
— Я принесу тебе десерт, — сказала я ей, а затем бросила последний взгляд на Вивьен.
В ее глазах стояли слезы. Возможно, она думала, что извинения сотрут прошлое. Возможно, она была права. Но не сегодня.
Поэтому я сделала шаг в сторону, прошла с Элоизой к столу, где оставила ее работать, а сама прошла в «Костяшки».
В ресторане «Костяшки» было шумно, как и в большинство пятничных вечеров. Разговоры и смех наполняли помещение от стены до стены, пока я следовала за официанткой к столу, который Нокс зарезервировал для меня. Мрачная и угрюмая атмосфера соответствовала состоянию моей души.
— Могу я предложить Вам что-нибудь выпить, кроме воды? — спросила она.
— Вино. Красное. Любое красное в любом большом, большом бокале.
Она засмеялась.
— Сейчас будет, Талия.
— Спасибо.
Я сняла пальто и скользнула в кабинку, опустилась на сиденье и закрыла глаза.
Слишком сурова. Я была слишком сурова с Вивьен. Хотя это не я вышла замуж за парня ее лучшей подруги.
Стол скрипнул, и я открыла глаза, ожидая увидеть брата.
Но это был Фостер, который занял противоположный диванчик. Мое сердце подпрыгнуло. Оно всегда прыгало, этот предательский орган.
— Что ты делаешь?
Он ответил, взяв карту вин с места, где она была прислонена к кирпичной стене.
— Фостер, — пробурчала я.
— Талия.
Я оглянулась через плечо. Были ли поблизости Вивьен и Каденс?
— Они вместе пошли на ужин. Вивьен приехала на выходные, прежде чем вернуться в Вегас.
— И ты не присоединишься к ним?
— Нет.
Официантка вернулась с моим вином, пораженная присутствием Фостер.
— О, простите. Нокс сказал, что сегодня вечером он ужинает с Вами.
— Он…
— Нет, — Фостер одарил ее своей самой очаровательной улыбкой. — План изменился. Я тоже буду красное вино. Такое же, что и у Талии.
— Фостер, — предупредила я, но он проигнорировал меня.
— Какое у вас сегодня блюдо дня? — спросил он официантку.
Она перечислила все блюда, а потом, после того как он заказал одно для нас обоих, оставила нас наедине, вероятно, чтобы сообщить Ноксу, что у меня встреча.
— Это уже начинает утомлять.
Я сделала большой глоток из своего бокала с вином.
Он ухмыльнулся и протянул руку через стол, чтобы взять мою свободную ладонь в свою.
— Вивьен сказала, что вы поговорили.
— Я была груба с ней, — вот дерьмо. — И теперь я чувствую себя виноватой.
— С ней всё будет в порядке, — его большой палец погладил мои костяшки. — Что она тебе рассказала?
— Она рассказала мне о Каденс.
— Хорошо, — он вздохнул, как будто это был ответ, который, как он надеялся, я ему дам. — Для неё было важно, чтобы именно она рассказала тебе.
— Почему?
Он пропустил свои пальцы сквозь мои, уставившись на них, словно забыл, как выглядят наши руки.
— Мы оба сожалеем. На Виви лежит большая доля вины, потому что это ее отец поставил нас в такое положение.
— Что случилось между ней и Арло? — Виви назвала его монстром в холле, но когда я жила в Вегасе, она его обожала. — Она сказала, что беременна. Кто…
— Я. Я отец Каденс. Она — моя, — в голосе Фостера появилась резкость, прежде чем он тяжело сглотнул и прочистил горло. — И в то же время, она не моя.
В этот момент появилась официантка и принесла Фостеру бокал вина. Он кивнул в знак благодарности, затем сделал глоток. При этом наши пальцы были сплетены.
Я не пыталась оттянуть руку. В данный момент он выглядел так, словно нуждался в этом.
— Вивьен была на пятом месяце беременности, когда ты уехала. Когда Арло шантажировал меня после той ссоры.
— Пять месяцев?
Я искала в своих воспоминаниях какие-либо признаки. У неё не было живота, что было нормально на таком раннем сроке первой беременности. А стиль Вивьен был склонен к бохо-шику, со струящимися топами и многослойными вещами. Я не могла вспомнить, чтобы её тошнило. Я не помню, чтобы она с кем-то встречалась.
— Она встречалась с парнем. Они познакомились в спортзале, но я его не знал. Думаю, он приходил и уходил, был там недолго. Наверное, потому что всем был известен тот факт, что если кто-то трогал дочь Арло, он был мертв.
— Так и было?
— О, да, — Фостер хмыкнул. — Только парень, жаждущий смерти, стал бы проявлять знаки внимания в сторону Виви в «У Энджела». Арло хотел, чтобы это было её безопасное место. Если кто-то смотрел на нее слишком долго, один из нас прогонял парня.
— Но не этого.
Фостер покачал головой.
— Она держала это в тайне, и он перестал приходить в спортзал. Она говорила, что в их отношениях не было ничего серьезного, в основном они встречались и перепихивались. Потом она забеременела. Испугалась. Она не знала, как сказать кому-то, включая этого парня. Полагаю, он сделал несколько замечаний о том, что не хочет иметь детей.
— Оу, — Вивьен прошла через все это, пока мы жили вместе. Какой же я была подругой, что не замечала этого? — Она ничего мне не рассказывала.
— Она держала это в секрете от всех. Думаю, она набиралась смелости, чтобы сначала рассказать этому парню. Однажды вечером она пришла к нему домой, чтобы рассказать, но попала в неприятную ситуацию. У этого парня была сосед по комнате. Девушка соседа была болтливой. Виви сказала, что от неё было много драмы. Вивьен услышала шум в квартире и заглянула внутрь. Её парень и его сосед по очереди били и пинали эту женщину.
Я ахнула.
— О Боже.
— Вивьен пошла прямо к Арло. Это было в ту неделю, когда у меня был бой.
— Именно из-за ребенка она вышла за тебя замуж, не так ли?
Я предполагала, что она была влюблена в него.
— Парень Виви был в банде.
— В какой банде?
— В той, члены которой чаще всего погибают. Из тех, что тесно связаны с наркокартелями.
Я вытаращилась.
— И Вивьен не знала?
Фостер покачал головой.
— Понятия не имела. Узнала только после того, как Арло всё выложил. Когда она сказала ему, что беременна, и рассказала, что видела в той квартире, Арло пришел в ярость.
— И тогда он решил, что вам
