в красных комбезах было на нас феерически насрать.
Они делали свое дело, а тот факт, что рядом обоснавались то ли потерпевшие крушение робинзоны, то ли — община хиппи, их волновал крайне мало. Один тип, рыжий и толстый, наверное — прораб или вроде того, подошел к нам всего раз и уточнил, не будет ли с нами проблем. Анджей на хорошем английском прояснил ему ситуацию и всё — целые сутки мы были предоставлены сами себе. Всё время пить — это было просто скучно, тем более алкоголь не доставлял мне того удовольствия, как раньше. Потому, пораскинув мозгами, я решил, что будущие неприятности, которые обязательно начнутся, лучше встречать на своих условиях. Мой дом — моя крепость. Это не идиоты придумали. Жить в гипсокартоновых уютных домиках, где каждый гвоздик учтен и каждая вилка хорошо известна организаторам сего мероприятия? О, нет!
— Панове, сыграем в индейцев? — предложил я.
И панове согласились. Правда, Яхим в основном играл в индейца по прозвищу Огненная Вода, но луки и стрелы с помощью одного лишь складного ножа соорудил божественные. Метров на пятнадцать оперенная кусками пластиковой бутылки стрела летела весьма уверенно, и втыкалась наконечником из гвоздя на солидную глубину. Мы с Анджеем довели до ума бунгало — работали с удовольствием, наши тела воспринимали физическую нагрузку аки манну небесную, это после многих часов в самолетах-то!
Так что за вепрево колено и ром мы взялись всерьез уже перед самым приездом белоснежного пассажирского корабля, сопровождаемого маленьким, но грозным катерком береговой охраны. Рабочие в это время уже закручивали последние шурупы и поднимали навес над небольшой импровизированной сценой посреди лагеря: наверное, тут должны были выступать приглашенные гости.
Мы как раз завтракали свининой и ромом, когда ко мне пришел этот гладковыбритый, подтянутый и во всех отношениях приятный капитан Афроамерика. И знаете что? Не я это начал. Он первый спросил сакраментальное:
— What is the purpose of your visit to the United States?
Строго говоря, Исла де Мона не являлась территорией именно Соединенных Штатов, но не ответить фразой из любимого фильма я просто не мог! Русский я, в конце концов, или нет?
* * *
Глава 20, в которой появляются два новых персонажа
Раскрепощенные, веселые, взрослые, уверенные в себе — вот какими мне показались американские студенты. Наряды девушек были чудь более откровенными, парни казались чуть менее подтянутыми и чуть более раскованными, если сравнивать с тем же факультетом журналистики МГУ. Конечно — всё было индивидуально, имелись тут и атлетически сложенные молодчики, и девочки-скромницы, застегнутые на все пуговицы несмотря на жару… Но в целом — эта молодежная банда из Род-Айленда была довольно типичной иллюстрацией для молодежного кино в духе «Американского пирога», но несколько более традиционной, с примесью «Общества мертвых поэтов». Всё-таки они занимались английской словесностью, а не какой-нибудь модной хренью вроде менеджмента и маркетинга. Всё-таки на дворе был тысяча девятьсот восемьдесят первый, а не начала двухтысячных.
О да, тусить они любили и умели. В первый же вечер, в честь приезда устроили просто невероятную вечеринку. Тут было полторы или две сотни студентов, пять или семь преподавателей и, наверное, пара десятков приглашенных на форум гостей. Оглушительно громкая музыка, танцы, алкоголь в красных пластмассовых стаканах, дурацкие конкурсы по метанию шарика от пинг-понга, пожиранию хот-догов и выпиванию пива на скорость и переноске девушек по импровизированной полосе препятствий… Короче, горело мертвое. Как у нас на сельской свадьбе примерно.
И да, Яхим там был как рыба в воде. Он от будущих американских литераторов и журналистов недалеко ушел по возрасту, а по искренности почитания Зеленого Змия и брата его Бахуса и вовсе превзошел на голову. Так что, обнаружив его, глубокой ночью дефилирующего вдоль по линии прибоя в обнимку с двумя фигуристыми блондинками с лошадиными лицами, я ни капельки не удивился.
Зато удивился, встретив на крыльце нашего бунгало какого-то всклокоченного парня в очках. Его возраст определить было практически невозможно: такие люди не меняются десятилетиями! Двадцать? Тридцать? Не разберешь. Худой, сутулый, с квадратной челюстью и прищуренными глазами, он сидел на самом пороге, обхватив колени руками и мелко дрожал. Вот же черт!
— Камрад! — сказал он по-английски. — У тебя есть что-то от отравления? Этот рыжий толкнул мне какую-то паленую дрянь, хотя обещал чистый как слеза мет. Обман, везде обман!
Его лицо казалось мне знакомым. Артист или телеведущий в будущем? Черт его знает… В любом случае человеку было плохо, человек просил о помощи, и мне ничего не стоило облегчить его мучения, так что я перешагнул через страдающего парня и принялся рыться в аптечке, оставленной Эдгаром. Активированный уголь — универсальное средство от всех бед.
Это еще медсестра в моей школе доказала, скармливая его детям от головной боли, несварения, перелома берцовой кости со смещением, синдрома Туретта и болезни Паркинсона.
— Ешь это, — сказал я.
— Всё это? — с сомнением парень смотрел на бумажный блистер.
Ну да, в ихних америках таблетки небось чуть ли не на развес продаются. Пилюли в пластмассовые аккуратные баночки насыпают, белой пластмассовой же крышечкой зачпокивают и наклеечку клеят, с надписью печатными буквами, толстым черным маркером. Колпачок маркера перед написанием названия лекарства обязательно снимать, используя зубы, это непременное условие, иначе лекарство не подействует. А потом главный герой, после великого стресса или тяжкого ранения из этой баночки лекарства пригоршнями в рот засыпает, мужественно разгрызает и запивает коричневым виски из пузатой бутылки, чтобы дальше драться с полусотней противников или стрелять из пистолета с бесконечными патронами. Это каждый знает!
А вот бумажные блистеры — это совсем другая история.
— Не всё. Не ешь бумагу, — предупредил я. — Возьми только таблетки.
«Ноу итинг пэйпер. Тэйк онли таблетс» — вот как это прозвучало из моих уст. Забавно получалось — многоречивый и словоохотливый я говоря по-английски превращался в того самого сурового и туповатого русского из фильмов. Да, да, попробуйте-ка блистать остроумием и красноречием на неродном языке! Страшно подумать: незабвенные московские узбеки-дворники вполне могли оказаться людьми весьма интеллигентными и образованными, а курды-беженцы времен пограничного польско-белорусского кризиса через одного были специалистами, окончившими Мосульский университет! Но кому какое дело до твоего высшего образования, если ты говоришь, как умственно отсталый? Потому-то я никогда и не перееду в Америку… Никуда не перееду.
Я вообще не знал, как будет «таблетка» по-английски.
Парень в очках выколупал из блистера черные кружочки угля и с сомнением на них уставился. Его ладонь, на которой лежали медикаменты, подрагивала, лоб покрылся испариной. Я протянул страдальцу пластиковую бутылку с водой, и он с решительным видом сунул таблетки в рот и запил их — прямо как в американском кино. Разве что мужественно прожевать не вышло — подавился, закашлялся, вода с углем пошла у него носом… Ну, весь фарш в общем. Классика.
— Спасибо большое! Меня зовут Стив, я писатель, — сказал он, вытираясь от угольно-водной жижи рукавом и откашливаясь. — Можно я тут посижу? Мэгги попытается затащить меня в постель, но мне не нравится Мэгги… Я вообще-то женатый человек!
— Стив? Стивен? — очумело уставился на него я. — Охренеть. Вы из Мэна?
— Э-э-э-э… — будущий король ужаса смотрел на меня с опаской. — Да, да, Стивен, из штата Мэн.
— Меня Гера зовут. Герман Белозор, из Беларуси.Я не то чтобы ваш фанат, но дико уважаю ваше творчество и талант признаю целиком и полностью, а работоспособностью искренне восторгаюсь.
— Белозор? Работоспособностью? — Стивен потер виски. — Это ведь вы тот советский парень, который написал бестселлер за два месяца?
— О-о-о, вы можете мне поверить — вы напишете роман за десять дней. От него все сойдут с ума, — я присел рядом с ним. — Вас ждет великое писательское будущее. Только не покупайте себе тот дебильный стол и проводите больше времени с семьей.
— Ого! Это — предсказание грядущего? — его даже трясти меньше стало, а взгляд за очками так и засверкал.
Наверное, работало великое лекарство Плацебо. Ну как же: сожрал пачку секретных советских таблеток, они же совершенно точно помогают! Школьная медсестра так могла от чего угодно вылечить, даже от бубонной чумы, запросто.
В бунгало что-то загрохотало и откуда-то изнутри нашего обиталища на порог выбрался пан Анджей и на хорошем английском заявил:
— Товарищ Белозор вообще — личность легендарная. Говорят, он личный экстрасенс
