магия иссякла, но она все равно готовится к новой атаке.
Олани и ухом не ведет.
— Она всегда видела во мне только бойца. Мне надоело такое отношение. Тебе нет?
Не успевает Арис ответить, как человек, которого Олани только что отшвырнула, поднимается на ноги и достает кинжал. Олани мгновенно занимает оборонительную позицию и снова нападает.
Да, она хороша, но хочет большего. Не знаю, чего именно, но она намерена найти это, если поможет нам добраться до Хранилища Смертных.
Исольда с трудом встает, задыхаясь и потея. Никогда не видела, чтобы она так злилась. Она бросается в бой, зажав в руках ножи, несмотря на то, что хватка раненой руки слабее.
— Исольда!
— Жди там!
У меня особо и выбора-то нет. Я без толку бью ногами, пытаясь освободиться от пут. Но это никак не вредит мощным узловатым корням.
— Исольда!
Мелькнувший в воздухе кинжал вдруг падает у моих ног — как я понимаю, это не нападение. Его уронила женщина, в чье лицо впились когти Рейза, — она вскидывает руки и вопит еще громче, чем птица. Из рваных ран течет кровь; женщина сворачивается в дрожащий комок.
Контуры Рейза снова расплываются, и вот он уже тяжело приземляется на ноги в человеческом обличье.
Женщина остается лежать.
— Если ты хочешь что-то обо мне сообщить, — цедит перевертыш, надвигаясь на Арис, — так говори прямо в лицо.
Она ухмыляется, не удивившись его превращению. Кончики пальцев начинают светиться, и над ее запеленутой ладонью появляется сияющий шар.
Рейз делает еще шаг вперед, расслабленно разминает кисть. Готовится к нападению? Собирается напасть сам?
Вдруг его глаза расширяются, колени подкашиваются, он спотыкается.
Громкие звуки рвоты раздирают утренний воздух, и содержимое его желудка выплескивается на край обрыва.
У меня внутри тоже все сводит — не из страха за Рейза, а потому что это отвратительно.
— Рейз, ты чего? — взвывает Олани, хотя все вполне очевидно: он весь красный и блюет из-за магического перенапряжения. К ней бросается Исольда — яростная как буря, сплошь резкие удары и сверкающие клинки.
Я изо всех сил стараюсь не отвернуться и не зажмуриться. Я должна все видеть, даже самое ужасное. Я должна быть с ней.
Женщина, с которой дерется Исольда, держится на удивление уверенно, но достать мою сестру не может. Она уклоняется, парирует, и стоит ей на секунду отвести глаза, как Олани тут же бьет ее по затылку с глухим стуком. Женщина падает, как тряпичная кукла. Мертва или просто в отключке?
Кажется, остальным и дела нет.
— Спасибо, что отвлекла, — задыхаясь, бросает Олани, но внимание Исольды уже сосредоточено на ее плече.
Исольда замахивается и резко швыряет нож; тот вспышкой проносится мимо щеки Олани, едва ее не задев. Нож вонзается в подкрадывающегося сзади мужчину, чуть пониже плеча, почти в самое сердце. Из раны хлещет кровь — темная, почти черная на синей ткани. Влажный морской воздух пахнет солью и металлом.
И будто со стороны я слышу собственный сдавленный скулеж.
Мужчина замирает, покачивается. Кажется, что он вот-вот рухнет на колени, но тут Олани одним взмахом посоха сбивает его с обрыва. Море далеко внизу, всплеск не слышен.
Я смотрю на Рейза. Арис склоняется над ним, поднимая руку со сгустком света в ладони, и презрительно мерит взглядом своих прекрасных зеленых глаз. Она наматывает его рыжие волосы на свои изящные пальцы и рывком заставляет поднять голову.
— Ну, рассказывай, как ты заставил его работать? — пугающе тихо спрашивает она.
Рейз кашляет, с подбородка свисает ниточка слюны, и вид у него препаскуднейший.
— Заставил работать… что? — неубедительно отзывается он.
Кто-то должен вмешаться, пока ей не надоело играть с ним, как кошке с раненой птицей.
Я смотрю на туго спеленавшие меня корни. Там, где они прижимаются к ожогам, руки просто горят. На лице болью расцветает синяк.
Дерево! Я думаю о своей магии. Заставь дерево делать то, что нужно, а потом заставь сделать обратное. Ну, ты понимаешь.
Но магия не понимает.
Моей магии плевать на мысли и доводы. Она откликается только на…
Инстинкты. Эмоции.
Надо выбираться. Надо освободиться. Спасать остальных.
Вспышка и жар. Исольда кричит. Я кричу.
Едва я успеваю осознать, что мое тело охвачено синим пламенем, как оно гаснет. Корни сгорают, как проспиртованные тряпки, но я цела и невредима. Я выпрямляю руки, разминаю пальцы. Заживающие волдыри саднят, но они всего лишь шрамы.
Теперь я точно привлекла внимание Арис. Ее взгляд останавливается на моей вытянутой левой ладони, и до нее вдруг доходит. Впервые она смотрит на меня так, словно видит реальную опасность. В ее глазах мелькает растерянность, она не может понять, кто я и что я.
Потом мне будет худо, но сейчас это не важно. Сейчас я легка и воздушна. Я уже зачерпнула много магии, но она разливается во мне новой волной тепла. Я дрожу, изо всех сил сдерживая ее, дрожу от кончиков пальцев до мысков ботинок, от мысков ботинок до самой земли.
Потом я понимаю, что земля подо мной тоже дрожит. Магия стекает вниз, расходится рябью от моих ног, из-за чего подпрыгивают даже песок и скатившиеся со скалы камешки.
— Не подходи! — предупреждает Арис, не отпуская волосы Рейза. В ее взгляде вспыхивает страх, и меня это устраивает.
— Отпусти его, и мы уйдем, — говорю я и неуверенно шагаю вперед. — Мы все равно ничего не скажем.
Движение было моей ошибкой. Страх на лице Арис превращается в угрозу, она выбрасывает руку вперед и посылает в меня вспышку.
Не знаю, метила ли она мне в сердце, но луч прожигает рукав — и вот поверх едва затянувшихся вчерашних ожогов уже
