— Не к лицу заезженной кобылке хвостом махать, — фыркнул Зяблик.
— Сам дурак! Ничего ты не понимаешь! — На глаза у Верки вдруг навернулись слезы, что само по себе было феноменальным событием.
— Конкретней, Вера Ивановна. Вы остаетесь здесь?
— С вами бы вместе осталась. А одна боюсь. Может, Лилечка, ты мне компанию составишь?
— Нет, — твердо сказала Лилечка. — Я хочу жить по-человечески. Не надо мне никакого рая.
— И что же тебе тогда, интересно, надо?
— Как всем… Мужа, детей, домишко маленький, корыто… И чтобы никто мною не помыкал.
— С нами, значит, пойдешь? — глядя в землю, спросил Зяблик. — За корытом…
— С вами.
— Трудно придется. Потрудней, думаю, чем в Кастилии или Хохме. Дорога нехоженая.
— Ничего, всякого уже повидала. Пуганая…
— Ладно, если так…. Охота, как говорится, пуще неволи.
— А вы, товарищ Цыпф, почему отмалчиваетесь в последнее время? — Смыков обратился к Леве, сосредоточенно думавшему о чем-то (об этом свидетельствовали его очки, в лихорадочном темпе перемещавшиеся с переносицы в руки и обратно).
— Вопрос весьма непростой… Весьма, — он заерзал так, словно сидел не на мягкой эдемской травке, а на родном чертополохе. — Нам, вольно или невольно, довелось столкнуться с феноменальным природным образованием… Можно, конечно, сказать как-то по-другому, но сути дела это не меняет. Здесь есть все или почти все, чего нам так не хватает. Я имею в виду кастильцев, степняков, арапов и все другие народы, пострадавшие при Великом Затмении… Тут вдоволь пищи, воды, целебных растений… А главное, здесь можно наконец обрести безопасность. Про аггелов мы пока говорить не будем. Они, безусловно, представляют немалую угрозу, но угрозу вполне предсказуемую и, во всяком случае, не фатальную…
— Хотелось бы верить, — буркнул Зяблик.
— Совсем иначе обстоят дела в Отчине и вокруг нее, — продолжал Цыпф. — Те жуткие и необъяснимые катаклизмы, свидетелями которых мы были, лишь предвестники куда более грандиозных бедствий. Просыпаются поистине космические, непознаваемые силы, которые мимоходом сметут человечество с лица земли, даже не узнав о его существовании. Однажды в Агбишере я наблюдал, как каменная лавина обрушилась на гнездовья птиц, выбравших отвесные скалы своим пристанищем. Противостоять этой стихии, такой же древней, как звезды, и, возможно, столь же могучей, мы не в состоянии. Даже в далеком будущем человечество вряд ли найдет способ борьбы с этими порождениями совсем другого мира.
— Но ведь дяде Теме однажды как-то удалось утихомирить этот ужас, — возразила Лилечка.
— Увы, этот подвиг совершило совсем другое существо, природа которого до сих пор остается тайной даже для человека, в теле которого оно обитает. К сожалению, в настоящее время мы не можем рассчитывать на помощь этого загадочного Кеши.
— Лева, ну что у тебя за манера вечно нас пугать! — не выдержала Верка. — Опять беду накличешь. Лучше скажи, что нам делать?
— Сейчас?
— Нет, вообще…
— А что обычно делают, столкнувшйть с врагом, неизмеримо превосходящим тебя силой?
— Ну… убегают, наверно. — Верка пожала плечами.
— Верно. Надо убегать, если только мы не самоубийцы. Спасаться в безопасном месте. И пока единственное известное нам безопасное место — это Эдем.
— Конечно! — сказал Смыков как бы с завистью. — Будет здесь безопасно, если Эдем такая хреновина охраняет. Страшно вспомнить, как они тогда друг друга гвоздили! Горы в блин раздавило, громадную пустыню наизнанку вывернуло!
— Да, то был поединок достойных соперников… — произнес Цыпф задумчиво. — Такой союзник нам, конечно, не помешал бы. Жаль, что его нельзя ни уговорить, ни купить, ни задобрить…
— Лева, ты, как всегда, наводишь тень на плетень, — не выдержал Зяблик. — Никто не спорит, что Эдем безопасное место. Хотя нас здесь недавно едва-едва не прикончили… А что дальше? Если хочешь здесь остаться, так прямо и скажи. Никто тебя отговаривать не будет.
— Вы совсем не поняли меня! — обиделся Цыпф. — Конечно же, я ухожу с вами. В такое время мы просто обязаны быть в Отчине. Но скорее всего нам еще придется вернуться сюда.
— Когда? — удивленно спросил Смыков.
— Когда в других странах для человека не останется места. Но мы вернемся не одни. С нами придут все, кто пожелает спастись и не побоится начать новую жизнь. Поэтому все, что мы будем сейчас делать, нужно делать с расчетом на скорое возвращение.
— Вы, братец мой, конкретизируйте свою мысль…
— Надо запоминать обратную дорогу и всякие приметы, которые попадутся на ней. Короче, изучать местность. Неплохо было бы и схему составить, да жаль, больше графита нет.
— Да и такой широкой спины, как у Толгая, тоже нет, — печально вздохнула Верка. — Разве что у Лилечки…
Смыков между тем выговаривал Леве:
— Странный вы тип, товарищ Цыпф. Про обратную дорогу беспокоитесь. А не лучше ли сперва подумать над тем, как отсюда выбраться. Вот вам всем простой вопрос: как избавиться от этого субъекта, который нас сторожит?
— Я его очарую, сведу с ума и заставлю уйти с нами, — полушутя-полусерьзно заявила Верка.
— Дельное предложение, — кивнул Смыков. — Но трудновыполнимое. Оставим его на крайний случай.
— Просто взять да сбежать, — сказал Зяблик. — Делов-то… Караулит-то он нас не ахти как настырно.
— Рисковать не хотелось бы, — Смыков почесал за ухом. — Они же все как жеребцы бегают. Шутя догонят. Проверить надо… Пусть кто-то сначала попытается в одиночку сбежать. А мы посмотрим, чем это кончится. В крайнем случае всегда можно сослаться на то, что ты, не зная местности, заблудился.
— И кому же ты предлагаешь это дело обделать? — сразу насторожился Зяблик.
— Конечно же, вам, братец мой, — сказал Смыков ласково. — Опыт побегов имеете. К тому же вы сами эту идею подали. Значит, сами и осуществляйте. Ведь не маленький, должны знать, чем чревата чрезмерная инициатива.
— Неприятностями чревата, — ухмыльнулся Зяблик. — Самое разумное в этой жизни: сидеть и не высовываться.
Зяблик совершил пробный побег в конце того же дня, когда Эрикс, натрудивший язык очередной порцией белиберды о будущем процветании Эдема, заснул, а все остальные только старательно имитировали сон. Впрочем, постепенно все впали в дрему, и поляну огласил разноголосый храп.
Проснувшись, они позавтракали опостылевшей вегетарианской пищей и стали ожидать дальнейшего развития событий. Эрикс пока не выказывал никаких признаков беспокойства, хотя число пять от числа четыре должен был отличить.
От нечего делать стали болтать о всякой всячине.
