утонули в топоте копыт и свисте рассекаемого воздуха.
Лешачи уже подустали и никак не ожидали новой волны атак, которые последовали от свежеприбывших врагов. На каждого воина приходилось по три – четыре противника. Ивар с Вольгой были оттеснены из гущи битвы на самый край. Невольно Вольга оглянулся, услышав стук копыт. Молодец увидел Рагнеду, мчащуюся на вороном коне. Русые локоны развевались на ветру, на прекрасном юном лице читалась ярость, в глазах полыхала злоба. В обеих руках княжны сверкали на солнце клинки. Вольга вспомнил сказ про Утреннюю Зорю, которую часто слышал в детстве.
– Зорька… – невольно сорвалось с его уст.
Рагнеда пролетела мимо, устремляясь в центр битвы, к раненому отцу. На ходу княжна спрыгнула с вороного. Ярославу приходилось нелегко: из глубокого пореза на левой руке сильно текла кровь. Князь слабел, его ноги подкашивались. Наконец, он упал на одно колено, опираясь здоровой рукой на меч, а раненая рука повисла плетью. Его окружили трое здоровяков. Они смеялись над Ярославом. Рагнеда напала на них сзади: обеими саблями, что были в руках, располосовала им спины. Печенеги взвыли от боли. Князь воспользовался моментом и пронзил одного из раненых врагов. Княжна же занялась остальными, среди которых оказался печенежский воевода. Рагнеда выдержала его удар, подставив под его убийственный клинок, грозивший расколоть ей череп, свои, скрестив их над головой. От остальных атак воеводы и второго его соплеменника с рассеченной спиной, княжна ловко уворачивалась и отбивалась. Улучив момент, девушка поймала за руку раненого в спину врага и дернула его на себя. В это время воевода хотел пронзить княжну, но она заслонилась его другом. Тот упал на колени, а Рагнеда оттолкнула его ударом ноги.
Ивар с Вольгой кое-как пробрались к Рагнеде, но Светозар и Андрей их не пустили: это ее первый настоящий бой. Воевода ударил плоской стороной клинка княжне по ногам. Она не успела увернуться и упала на спину. Воевода оказался рядом со слабеющим Ярославом и хотел срубить ему голову, а потом заняться девчонкой, т.к. не придал ей особого значения. Это стало для него роковой ошибкой – княжна схватила кинжал, что лежал рядом с мертвым телом соплеменника воеводы, и метнула его в здоровяка. Кинжал врезался в тело жертвы, вонзившись по самую рукоять между лопаток. «-Никогда не поворачивайся к врагу спиной», – вспомнила Рагнеда. Это ей когда-то сказал отец. На несколько мгновений воевода замер. Этого Рагнеде вполне хватило, чтоб снести ему голову.
Девушка вновь спасла жизнь отцу, как и несколько лет назад. Ивар подскочил к сестре, схватил ее за руку и развернул к себе:
– Тебе же было сказано увести детей и стариков в логово!
– Ивар, да ее сам Перун не переспорит. Упрямство вперед ее родилось, – Андрей и Вольга помогли князю подняться. – С боевым крещением тебя, Рагнеда, – улыбнулся Андрей и хлопнул племянницу по плечу. Девушка еще не отошла от запала, и стояла, не понимая, что все закончилось.
Битва была окончена. Селение и Красная горка напоминали кладбище: множество тел убитых врагов. Лешачи и дружина Андрея осматривали мертвых, искали раненых, искали своих (живых или мертвых). Начали «уборку» с селения, чтобы по улицам можно было спокойно пройти по земле, траве, но не по трупам. Ивар стал поднимать тело молодого печенега, что лежал в багровой луже, но тот оказался на редкость живучим. Он застонал, изо рта парня хлынул новый поток крови и он стал ею захлебываться. Рагнеда узнала его – от него она защищала Злату и ее племянника. Ивар хотел убить гада, но его остановила Ждана. Она наклонилась к парню:
– Боишься смерти?
– Да-а…, – еле слышно прошептал тот.
– Если я тебе помогу, ты будешь мне всю жизнь обязан. Будешь делать все, что я скажу?
В ответ снова последовал стон. Ивар разозлился:
– Ты рехнулась?! На кой бес нам печенег в селении?
– Он нам пригодится, когда придет время.
– Чем? – не понимал княжич.
– Твою сестру выручит, – спокойно ответила ведьма.
Рагнеда с Иваром переглянулись: что за ерунда?
– Княжна, он будет твой должник, ведь ты его вылечишь, – сказала Ждана.
– И не подумаю, – Рагнеда поняла куда ведунья клонит.
– Ты мне не веришь? – спросила Ждана.
Рагнеда недоверчиво смотрела на нее, но поймав на себе молящий взгляд умирающего, сжалилась (за что злилась на себя). Она вырвала волосок с головы печенега, забормотала что-то, после чего сожгла его на тлеющих углях, которые загорелись вновь от приближения девушки. Рагнеда взяла в руки пламя, распределила в ладонях, как мазь, и растерла огнем раненого парня. Он почувствовал как тепло просочилось через раны в кровь, потекло по венам. Боль проходила, дышать становилось легче, порезы затягивались, но сил подняться было недостаточно.
– А где он жить будет? – спросил Влас. Ему не нравилось что его ненаглядная ведьма впустит в свой дом молодого симпатичного печенега, который убивал лешачей несколько часов назад.
– У меня, – ответила Ждана. Что и требовалось доказать. – Мне помощник не помешает. Ведь я совсем одна – бабушка и дедушки умерли, а по хозяйству мне тяжеловато справляться.
Влас фыркнул и ушел. Парня привели в чувства и заставили убирать мертвых. Ему объяснили что пока он раб, то есть без прав, без имени (которое он отказался называть). Страх перед смертью пересилил, печенег был готов на все, лишь бы жить. Он, стиснув зубы, закинул на телегу тело своего брата-близнеца, которого Рагнеда убила на горке, и повез его на кострище.
В общем раненых среди печенегов набралось десятка два. Кое-кого добили, других заставили вывозить трупы своих соплеменников на то место, где когда-то нашли умирающего Светозара, а потом сожгли всех погибших до тла. Потом у печенегов долго выпытывали кто организовал нападение, а после отпустили за ненадобностью (всех, кроме спасенного княжной Косту, – он остался в распоряжении ведьмы).
Среди лешачей тоже были потери, совсем небольшие, но тяжелые для родственников. На Красной горке нашли мертвым Радима. Увидев отца, Дарина упала ему на грудь и заплакала. Княжичи стояли, как вкопанные и не верили своим глазам. Ярослав тоже прослезился. Тела погибших лешачей и дружинников Андрея помыли, завернули в белое полотно и положиди на крады, после чего подожгли.
Сумерки сгущались, вечернее небо покрывали клочья розовых от заката облаков. Никто никогда не видел как Рагнеда плачет. Обычно ее созерцали веселой и шубутной или уставшей после тренировок, но не такой, какая она была сейчас: молчаливая, тихая. Княжна даже надела белую сорочку и покрыла голову. Бледное лицо ее ничего не выражало, в пустых отрешенных глазах отражались языки пламени, пожирающего умерших, превращая их тела в
