Ярине хотелось назад в лес, но лучше трезво оценивать силы – до избушки самой не добраться. Ивар помочь не сможет – он еле на ногах стоит. Что подумает дедушка, когда она не вернется к ночи? Он ведь места себе не найдет, отправится к водяному… Да они же переругаются насмерть! Этого нельзя допустить.
– Мне надо домой, – попросила она, подняв голову, чтобы поймать взгляд колдуна. Тот нахмурился и тяжело вздохнул.
– Я не обязан потакать вздорным девчонкам, но ради сохранения своей репутации готов пойти на жертвы. Домой я тебя не пущу, но пошлю твоему деду вестника, пусть приходит. Только если не сможешь призвать его к порядку – выгоню. Поняла?
Ярина закивала, обиженная, что ее назвали вздорной, но не стала переспрашивать, ее взволновало другое:
– При чем тут репутация?
– Как же! – усмехнулся в ответ колдун. – Провести ночь в доме с ведьмой. Наедине. Я буду опозорен. Местные тебе этого не простят.
Румянец жарко залил лицо и уши, пополз по шее, было стыдно и горько до слез. Ярина растерялась, не найдясь с ответом, язвительные шутки и шпильки она всегда принимала близко к сердцу.
Внезапно макушку согрело теплое дыхание, аж мурашки по коже побежали.
– Ладно, это была плохая шутка.
Он пытался извиниться? Такое на ее веку случилось впервые. Обида мигом схлынула. Подняв голову, Ярина уставилась на криво ухмыляющегося колдуна и неожиданно для себя выпалила:
– Да нет, ты прав. Лучше поберечь твое доброе имя, иначе придется его спасать – замуж за тебя идти.
Она еще говорить не закончила, а уже испугалась, ошалев от внезапно прорезавшегося нахальства. Никогда такие глупости не приходили в голову, это языкатая Нежка умела метко брошенным словом поставить на место кого угодно, Ярина только и могла, что краснеть, потупившись.
Но колдун не разозлился, наоборот, посмотрел на нее внимательнее, словно первый раз увидел, и беззлобно фыркнул:
– И правда. Сомнительное удовольствие для нас обоих.
Язвить он не стал, и Ярина, поборов смущение, осторожно улыбнулась. Надо же, а ведь мог в ответ словом хлестнуть. Больше они не говорили, молчание стало уютнее, только тяжелые шаги Ивара заставляли неловко ёжиться.
– Долго еще? – буркнул он. – Я бы давно до постоялого двора добрался.
– Даже не думай. Ты окочуришься, а девчонка потом обвинять меня будет. Тем более, мы пришли, – колдун махнул головой, указывая вперед.
Когда раньше Ярина пыталась представить его жилище, ей чудился мрачный терем с остроконечной крышей или огромный дом с черными провалами окон на заросшем бурьяном пустыре. Наяву все оказалось другим. Обычным.
Большая высокая изба с новеньким крыльцом, ухоженный сад, зеленеющие вокруг яблони и сливы. Еще пара седмиц, и они пышно расцветут, укрывая двор от посторонних глаз.
Словно уловив ее изумление, колдун устало пошутил:
– Что, не оправдал ожиданий? Думала, я живу в башне?
Ярина не стала отвечать, чувствуя, что мужчина хорохорится перед ней. Да и она сама снова боролась с накатывающей усталостью. Но одна мысль не давала покоя – негоже входить в дом, не зная имени хозяина, поэтому сдержаться не вышло.
– Как тебя, все-таки, зовут? – спросила она.
Колдун от изумления даже запнулся о последнюю ступеньку, хрипло закашлялся, страдальчески скривившись. Вопроса этого он не ожидал, поэтому молча замер на пороге. Когда Ярина решила, что ответа уже не дождется, все же сказал:
– Гор.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯИзба была обычной до невероятности. В крохотных сенях хватило места лишь сапогам в углу и плащам-близнецам, повисших на вбитом между бревнами самострельном болте. За сенями скрывалась кухня, сверкающая чистотой. По словам дедушки, домовых в селе не осталось, но не сам же колдун выскребал полы, натирал их воском, стирал половички. Здесь чувствовалась женская рука: аккуратно накрытый рушником ужин на столе, букетик первоцветов в расписном кувшине, жарко натопленная к приходу хозяина печь.
– Богато живешь. – Ивар устало повалился на лавку у входа.
– Не жалуюсь, – буркнул в ответ колдун. Не разжимая объятий, он пинком распахнул низенькую дверь и шагнул в комнату. Вот теперь ощущение неправильности испарилось – перед Яриной было настоящее чародейское логово. В нос ударил резкий запах: словно все разнотравье растерли и смешали. Пробирала ядреная смесь до слез, но хозяина это не волновало.
Горница утопала в тенях. Магический светильник разгонял их, но тени прятались по углам и сплетались в причудливый узор. Даже в полумраке было заметно, что обстановка в комнате иноземная. Вместо печки – грубо сложенный камин, вместо лавок – стулья с высокими спинками. Роскошная снежно-белая медвежья шкура на полу, в ближнем углу – два громоздких дубовых стола, один завален свитками и книгами, на другом красовались всевозможные склянки, пузырьки и реторты. Кровать у окна тоже устлана шкурами, а рядом стояло пузатое чудище. Даже не сразу разберешь, что это ларь. Кто сумел сколотить такую жуть – непонятно, но он обладал буйным воображением. Нормальный человек не додумался бы приделать к крышке рога и посадить его вместо ножек на когтистые лапы.
Другой угол закрывала невысокая резная перегородка, Ярина с интересом вытянула шею, стараясь углядеть в просветах из чудных бабочек и листьев хоть что-то.
Колдун щелкнул пальцами, в камине весело заплясало пламя. На ноги он ее ставить не торопился, понес сразу за перегородку, где обнаружилась деревянная бадья с водой.
Наконец Ярину выпустили и усадили на низенькую скамеечку.
– Обувь снимай, – приказал колдун.
Легче сказать, чем сделать: сапоги покрывал толстый слой грязи, которая успела пристыть намертво. Ярина кое-как стащила их и привалилась к стене, пока мужчина рылся в шкафу. Спать хотелось невыносимо, глаза закрывались. Она бы заснула, но стучавшая в висках боль не стихала ни на минуту.
– Вот, – колдун бросил чистую одежду на кровать. Вновь оказавшись рядом, провел ладонью над бадьей, от воды тут же повалил приятный пар. – Мыло на столике. Как вымоешься, выходи на кухню. В вещи нос не суй…
Он с сомнением покосился на нее и махнул рукой:
– Главное, не засни. Утонешь еще.
С этими словами мужчина аккуратно подхватил перепачканный плащ с сапогами и удалился, а Ярина принялась выползать из безнадежно испорченного платья. Оно пропиталось засохшей грязью настолько, что прекрасно держало форму и могло стоять в углу вечным напоминанием о ее провале. Даже русалки не помогут добраться до Дары, водяной не простит ни оскорбления, ни боя.
