Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
Пока спагетти варились, он поджарил полоски бекона. Время готовки он знал наизусть. Пока спагетти сварятся аль денте, кусочки сала как раз схватятся. Одновременно он занимался соусом: сливки, яйца, мускатный орех. Его маленький секрет: едва бекон поджарится, он добавлял каплю оливкового масла, чтобы подрумянить сало и придать приятный аромат сливкам, когда он все это смешает. Каждый раз, подавая свой шедевр, он говорил: «„У папы“ — лучший ресторан в мире». И вся семья была с ним согласна.
Ужин прошел как нельзя лучше. Оливье, которого терзала совесть, усыплял ее шутками и ужимками. С помощью grissini torinese,[20]поданных к спагетти, он умудрялся имитировать разных тварей: вставлял палочки в уголки рта, изображая вампира, засовывал их в нос, чтобы получились моржовые клыки, за уши — и вот вам антенны марсианина. Мальчишки хохотали до упаду.
Валяя дурака, он не уставал восхищаться красотой своих детей — как, впрочем, и любой другой отец. Но он к тому же не мог нарадоваться их смешанному происхождению. Акира Ифукубе и Тейзо Мацумура в своих симфониях соединяли Дальний Восток с Западом. Сыновья дарили ему то же ощущение: гены Востока и Запада достигли в них любовного слияния.
Они все вместе почистили зубы в детской ванной и, открыв дневники, собрали ранцы. Потом каждому он рассказал по истории. Уложив детей и поцеловав, оставил дверь приоткрытой и не стал выключать свет в коридоре. Ночник в детской расцветил потолок звездами.
А ему пора было браться за дело.
36
Начал Пассан с крыши. Все чисто. Он свистнул Диего, бегавшему вдоль бордюра, и спустился. Второй этаж, спальни, детская, где мальчишки уже уснули. Пустая и тихая спальня Наоко. Обе ванные, затем каждый стенной шкаф. Свет он не включал, просто осматривал в полумраке одежду, закоулки и пол. Касаясь платьев и блузок Наоко, он не испытал ни следа ностальгии, скорее, непонятное отвращение, смутное чувство, как будто нарушает табу.
Первый этаж — и тут ничего. Как приятно опять оказаться дома! Здесь все было проникнуто ощущением строгости и чистоты, без всякого пафоса, без малейшей лирики, — проникнуто уютом, придававшим Пассану уверенности. Он вспомнил слова Адольфа Лооса из Вены, предтечи архитектуры двадцатого века: «Современный человек не нуждается в украшениях. Они ему претят…»
Гостиная, столовая — тоже все чисто. Добравшись до кухни, Пассан застыл перед холодильником. Ему пришлось пересилить себя, чтобы открыть его и взять диетическую колу. Гая все оттуда вынула, отмыла холодильник и только потом поставила продукты обратно. Пассан вновь задался вопросом, кто мог сотворить такое? Действительно ли это Гийар? Осмотрев подвал, он пришел к выводу, что все абсолютно нормально. В нем загорелась надежда: возможно, это было лишь предупреждение? Зловещая шутка?
Он достал мобильный и отправил Наоко сообщение. «Все в порядке». Поколебавшись, добавил: «Целую».
Пассан вышел на крыльцо. Ночь была темной, сырой и довольно холодной. Он пересек лужайку и обратился к подчиненным, стоявшим за белыми прутьями забора:
— Привет, девчонки. Море спокойно?
— Ты имеешь в виду это хреново болото?
Жаффре — негр с афрокосичками, в присборенных джинсах с оранжевой строчкой, словно только из чистки. Лестрейд, весь в пирсинге и татуировках, — в джинсах с бахромой, обрезанных выше коленей, и в майке с логотипом «МС5», нашумевшей группы шестидесятых.
— Каждые двадцать минут вы делаете обход, идет?
— Яволь, мой полковник!
— Проверьте номера на каждой машине, — продолжал он, не отвечая на шутку. — Пробейте их по базе. Вы в брониках?
— А ты не перегибаешь?
— Тип, который сюда забрался, уж точно не мальчик из хора.
Они кивнули без особой убежденности.
— В полночь вас сменят Фифи и Мазуайе. А вы катите ублажать своих телок.
Кивнув на прощание, Пассан вернулся в дом. В кармане зазвонил мобильный, и какую-то долю секунды он надеялся, что это Наоко.
— Я нашел родителей Гийара, — объявил Фифи.
— И где они?
— На кладбище. Оба сгорели заживо.
— Продолжай.
— Мать звали Мари-Клод Феррари.
Феррари. Как у знаменитого конструктора, чью фамилию Гийар обыграл в названиях своих автосалонов. И еще уверял, что то была его юношеская мечта — работать на заводах Феррари. Он врал: все эти названия, очевидно, воспроизводят фамилию его матери. Провокация, скрытая ненависть: эти буквы были словно плевок в лицо недостойной родительницы.
— Она держала парикмахерскую в Ливри-Гарган. Я без труда напал на след, потому что акушерка из родильного отделения вспомнила…
— Расскажи, как она погибла.
— Сгорела у себя в салоне в июле две тысячи первого года при невыясненных обстоятельствах.
Тот же год триумфального возвращения Гийара. Сначала он сжег клинику, в которой родился. Потом убил собственную мать. Гийар-пироман. Гийар-отцеубийца.
— Какого числа это произошло?
— Семнадцатого июля, в день рождения Гийара. Уж конечно, это его рук дело. Расследование ничего не дало, но поджог не вызывает сомнений.
— Муж был с ней?
— Ты не понял. Биологического отца Гийара зовут Марк Кампанес. Он почти сорок лет не видел Мари-Клод и умер в тысяче километров от нее. Два месяца спустя.
— Как ты о нем узнал?
— Да все от той же акушерки. Она помнила Мари-Клод. Парикмахерша перед родами все плакала, жаловалась, что Кампанес бросил ее из-за ребенка.
Пассан мог проследить гнев Гийара так же ясно, как огонек в ночи. Наверняка тот провел свое собственное расследование, собрал те же сведения и узнал, что родители отказались от него, потому что он родился чудовищем.
— Кто-то уже расспрашивал акушерку?
— Об этом она мне ничего не сказала.
— Что известно о смерти Кампанеса?
— Выйдя на пенсию, он поселился в глуши возле Сета. Его нашли в сгоревшей машине в зарослях приморской сосны. Преднамеренное убийство. Сиденья были пропитаны бензином. Вскрытие показало, что он задохнулся. У полиции было несколько зацепок, но так ничего и не нашли.
— Почему несколько?
— Когда-то Кампанес был полицейским в Девяносто третьем департаменте. Думали, это месть. Но расследование зашло в тупик, и дело закрыли.
Гийар, ребенок полицейского, ничей ребенок… Оливье ощутил жар костров, потрескивание пламени. Представил старика, горящего под приморскими соснами. Тело матери, корчащееся в огне среди полыхающих отрезанных волос и взрывающихся баллончиков с лаком…
— Это все, что ты нарыл?
— Ты дал мне наводку всего два часа назад.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
