обед.
* * *
— Это было здесь, — Калеб осматривается, — да, определенно, здесь.
Тео озирается, внимательно сканируя взглядом местность, задерживаясь на крышах контейнеров, откуда, наверняка, открывается отличный вид на пятачок, на котором сейчас топчутся они с Калебом, и, не заметив ничего подозрительного, но приготовив оружие на всякий случай, медленно шагает вперед, смотря под ноги.
— Итан Рид, сукин сын, где же тебя носит? — Уокер не забывает следить и за Калебом, пока сам пытается найти хоть что-то — любую зацепку, однако это не удается даже спустя час поисков.
— Прости, я же говорил, что вряд ли смогу помочь чем-нибудь, — Калеб присаживается рядом с курящим Тео и смотрит на залив, теребя травинку в руках. — Может, если бы запомнил хотя бы номер машины, то это дало что-то, но я так удирал, что стыдно даже.
— Хотеть жить — не постыдное желание, успокойся, — Уокер отбрасывает бычок в сторону и достает еще одну сигарету, — а вот кидаться с голыми руками на вооруженного человека — глупость. Твой отец не погладил бы меня за такое.
Они сидят еще какое-то время, не проронив ни слова, слушая волны и чаек, вечно куда-то спешащих, пока Уокер снова не достает уже помятую пачку сигарет.
— Ты слишком много куришь, — хмуро констатирует Калеб, — не знаешь разве, что это вредно?
— Мне вообще жить вредно, а так, может, добьет быстрее.
Тео хмыкает на негодующее бормотание Миллера и щелкает зажигалкой, когда его внимание привлекает блик рядом с одним контейнером. Он стоит тут, видимо, давно, потому что по его периметру проросла трава сквозь потрескавшийся асфальт, и парень, зажав сигарету зубами и затянувшись, поднимается на ноги, медленно подходя к заинтересовавшему месту. Он склоняется и достает из травы телефон с разбитым экраном.
— Что это?
— Мобильник Итана, — приходится прочистить горло, потому что голос предательски дрожит: Рид скорее бы сожрал свой телефон, чем бросил его так, ведь в нем куча номеров, которые могут такого наделать, что и не снилось, если попадут тем же копам. — Плохой знак.
Парни возвращаются в машину, где после продолжительных попыток зарядить телефон и включить его, раздается звонок, и Тео, попытавшись придать голосу немного больше оптимизма, чем ниже плинтуса, отвечает:
— Привет, Дженни, — девушка тараторит, что Итан появился в сети, радостно и облегченно вздыхая, а Тео слушает, кивает сам себе и подтверждает, что все нормально, хотя на самом деле им до «нормально», как раком до Фудзиямы. — У него мобильник сел, не волнуйся. Да, отсыпается, как проснется, я заставлю первым делом позвонить тебе. Нет, мы на базе. Не вздумай делать глупости, иначе он мне голову оторвет, хорошо? До встречи.
— Знаешь, ложь во благо, не всегда работает положительно. Когда Дженни узнает, что ты ее обманул…
— Буду разбираться с проблемами по мере их поступления, — обрывает поучительную речь Калеба Уокер и заводит машину. — Сейчас заедем на квартиру, ты соберешь вещи, и я отвезу тебя к матери. За вами будут присматривать мои люди, так что не переживай.
— А ты? Вэнди мы оставим одну? Как же универ?
— Твоя задача сейчас жить своей обычной жизнью и не отсвечивать, договорились? Не лезь на рожон, остальное я решу.
Калеб кривится, видно, что ему не по душе сидеть в стороне и наблюдать, пока убийцу его отца будут выводить на чистую воду, поэтому он бурчит «решало» в сторону Тео, за что получает тычок локтем в бок. Тео Уокер больше не раздражает, а наоборот вызывает некую симпатию, даже несмотря на то, чем он занимается. Миллер кивает сам себе, ведь Вэнди права — Тео не плохой, в нем есть светлые стороны: стал бы гангстер пытаться помочь обычному студенту?
* * *
На все дела уходит часа три, но Тео успевает многое: доехать до съемной квартиры, где их с Калебом ждала Вэнди, купить продукты, пока парень собирался, позвонить своим проверенным людям и дать задание следить за семьей Калеба Миллера круглыми сутками, а еще прислать ему распечатку звонков с номера Итана.
— И что там? — Тео машет на прощание убегающему к своему дому Калебу и кивает приставленному охраннику, замеченному неподалеку. — В смысле вы не можете? Что? Это ваших ручонок дело, блять?! — парень начинает выходить из себя и даже прикрикивает, но старается взять гнев и негодование под контроль. — Сука… Да понял я, что данные удалены. Спасибо, блять.
Сильнее всему достается рулю, по которому Уокер нещадно колотит, вымещая злобу. Он сейчас себя чувствует новорожденным слепым котенком, который до такой степени беспомощен, что даже сиську найти не может, а про пропавшего друга и вовсе говорить нечего, и вновь звонящий телефон еще сильнее выводит, поэтому парень отвечает очень резко:
— Слушаю!
— Тео…
Тео застывает на секунду, убирает мобильный от уха, проверяет номер, с которого звонят, убеждается, что не знает такого, и прикладывает телефон обратно.
— Алло? Кто это?
— Конь в пальто, — хрипят ему в ответ. Голос очень тихий, практически неузнаваем, но у Уокера волосы на
затылке шевелиться начинают, ведь он, определенно, узнает, кто звонит. — Забери меня.
— Адрес.
Машина срывается с места, подрезав кого-то из потока, и устремляется на другой конец города. Итан Рид жив! Жив, скотина такая! И Тео чувствует, что этот день будет еще более долгим и тяжелым, ведь им обоим есть, что рассказать…
Глава 20
Итан из последних сил старается держаться, спрятавшись за мусорными баками и оглядываясь, чтобы его точно не нашли. Все тело болит до ужаса, но больше всего правая нога, потому что он не очень удачно приземлился, спрыгнув со второго этажа в мешки с листьями, а еще ребра, и судя по тому, как больно дышать, как минимум одно было точно сломано. Рид косится в сторону и кивает благодарственно своему неожиданному помощнику — Фреду, которому парень пообещал все рассказать, лишь бы тот держал язык за зубами. Итан отчаянно нуждается в союзнике, а в том, что Тео все же останется на его стороне, узнав всю правду, он сомневается. Тео не прощает предателей.
Рид старается подтянуться выше, чтобы сесть более компактно, но жмурится от боли, тихо шипя и облизывая губы, на которых запеклась кровь. Парень, конечно, знал, что его отец — директор Федерального бюро расследований — человек, глубоко преданный делу, жестокий и требовательный, но как-то не представлял, что он может так наказывать своего единственного сына. За эти дни пыток, по-другому Итан не может назвать пребывание в отчих пенатах, его допрашивали с особым пристрастием, пеняли на тот факт, что
