переводчик. Луис представился братьям, бросая косые взгляды в сторону «женской» палатки. Аллан позвал сестер, и Бетти пришлось выйти. Она слегка дрожала. Каждый шаг в сторону миссионеров, среди которых стоял напряженный Луис, казался ей пыткой. Ей было безумно страшно, причем от любого исхода. Если Луис ее узнает, не обернется ли это скандалом на всю деревню и не загубит ли всю миссионерскую деятельность? А если не узнает, то… сможет ли Бетти перенести это? А ведь должна суметь!
Когда Бетти подошла к братьям вплотную, она позволила себе поднять на Луиса глаза. Он сверлил ее взглядом, как ненормальный, а она пыталась вообще удержаться на ногах. Аллан и остальные замерли в недоумении, как вдруг Луис сделал шаг навстречу и тихо, однако, как-то вопросительно прошептал:
— Кэмэрина?
Его голос звучал как-то так жалобно, словно он и сам не верил в то, что говорил, а просто изо всех сил надеялся. Так он узнал ее или нет? Бетти боялась проявить инициативу, боялась открыто назвать себя, хотя… возможно, без этого не обойтись! Нельзя же откровенно обманывать, когда тебя спрашивают? Он спросил, Кэмэрина ли она! Она должна, нет, ОБЯЗАНА ответить! «Да, это я!» — хотелось прокричать ей, и она уже открыла рот, чтобы сделать это, как вдруг, словно из-под земли появилась дочь шамана. Она неожиданно прильнула к Луису, буквально повиснув у него на руке, и вся решимость Бетти мгновенно улетучилась. Он помолвлен! Он занят! Будет скандал! А, может, даже война! Нет, нельзя этого допустить!
Бетти закрыла открытый уже было рот и опустила глаза. Почувствовал огромную неловкость, Аллан максимально дружелюбно произнес:
— Это наша сестра Лиза! Лиза, а это наш новый друг, Чэтима. Он чудесно говорит по-английски, ты даже не представляешь!
«А еще он чудесно целуется! — вдруг сострила Бетти сама в себе. — Вы даже не представляете!». Ей стало вдруг безумно смешно. Наверное, вот так сходят с ума от разбитого сердца! Бетти мрачно взглянула на соперницу, бесстыдно повисшую на ее возлюбленном, вымученно улыбнулась и поспешила уйти в свою палатку.
Луис был безумно огорчен. Его слабая, едва живая надежда, что белая незнакомка окажется Кэмэриной, растаяла, как дым. Внешне она совсем на нее не походила. Волосы незнакомки были более темными и казались совсем ровными, завязанные в тугой пучок. Лицо было светлым, а кожа — идеально чистой, прямо-таки святящейся. Однако ее глаза и голос так сильно напоминали Кэмэрину!
Но возможно ли это? Он сам видел свою возлюбленную мертвой в деревянном гробу! Она не может быть жива! И эта девушка — не она! Похожа, но не она!
Луису стало безумно больно и горько. Он грубо высвободил руку из неприличной и бесцеремонной хватки индианки и просто ушел прочь. Миссионеры долго провожали его взглядом.
— Какой-то он странный, — прервал гнетущую тишину Николас, — и он мне не нравится! Вы видели, как он смотрел на Лизу? Таким людям нельзя доверять!
Аллан сочувственно посмотрел на Ника.
— Брат, держи себя в руках! Мы — последователи Иисуса, не забывай! Этот парень просто нуждается в Боге, а тебе нужно обуздывать свою ревность!
Николас помрачнел. Такое резкое обличение пришлось ему не по вкусу. Но он не стал возражать. Ему нужно было дорожить репутацией! Однако этот индеец вызывал в нём всё большую неприязнь. Сперва Лиза о нем так странно переживала, а теперь он и сам смотрит на нее, как голодный на хлеб, и даже не стесняется! Всё это выглядит каким-то крайне неправильным!
…Бетти впала в жуткую депрессию. Каждая встреча с Луисом становилась все более мучительной! И он действительно ее не узнал. Заподозрил что-то, но не смог распознать. Ах, если бы не эта индианка, она бы просто бросилась ему на шею и больше никогда бы не отпускала! И пусть бы на нее смотрели, как на безумную! Ей просто нужен был Луис! Однако, помолвка с дочерью шамана отняла ее шанс. Господи, неужели это действительно конец их отношениям?
Когда Дженни вошла, Бетти быстро вытерла слезы. Никто ничего не должен знать!
В последующие дни стало успешно налаживаться общение у Аллана Паркера со всей деревней. Люди слушали его с интересом, и несколько душ позволили ему помолиться о них. Бетти же всё больше тяготилась окружающей обстановкой. Она просто хотела сбежать, но сейчас, к сожалению, не могла.
Она постоянно пропадала на холме, который без зазрения совести окрестила «своим»: она так часто ходила туда, что он стал ей чуть ли не «вторым домом», если первым домом назвать их с Дженнифер палатку. Ей было грустно. Она продолжала томиться и дико скучать по Луису. Просила Господа вмешаться во все это и помочь. Но как? Ответов на вопросы пока не было совсем…
* * *
Луис медленно брел по зарослям, пытаясь успокоить свой дух. День свадьбы неуклонно приближался, и это расстраивало его всё больше. Как сильно он хотел это остановить! Но просто не мог! Он не мог выступить против шамана, и очень сильно от этого огорчался.
Очень часто он вспоминал о девушке по имени Лиза, у который был голос его дорогой Кэмэрины. Почему они с ней схожи? Не знак ли это от Бога, что помолвку с дочерью шамана стоит отменить? Но у Луиса не было никакой уверенности.
Размышляя об этом, он услышал чей-то голос, доносившийся с холма. Его сердце снова затрепетало: голос Кэмэрины! Но теперь он знал, кому этот голос принадлежит на самом деле!
Луис вдруг поддался большому искушению подойти к этой девушке и немного с ней поговорить. Он понимал, что это, наверное, не нужно, но словно хотел хотя бы на мгновение представить, что его возлюбленная по-прежнему здесь, на земле…
Луис бесшумно поднялся на холм и обнаружил девушку молящейся на коленях. Он уж было решил не тревожить ее и уйти, но она резко обернулась и встала на ноги. Как она смогла его услышать?
Луис смутился, потому что не придумал, что же ей сказать. Она тоже посмотрела на него как-то очень испуганно, но вдруг закрыла глаза, словно собираясь с силами, открыла их снова и жестом пригласила его присесть около себя на траву.
Луис удивился. Он не ожидал, что она первая предложит ему общение, но послушно подошел ближе и присел рядом.
— Ты хотел о чем-то поговорить со мной? — неожиданно спросила девушка, а Луис прямо-таки вздрогнул. Она умеет читать мысли? Ему стало немного не по себе. Он взглянул в ее лицо и замер на несколько мгновений. Ее глаза… Они были такими… родными!
