— Йих! — задорно подпрыгнул он, явно не думая про сон.
— Иди-ка сюда! — подхватила его Надя, тут же начиная раздевать.
Весь костюм Смышленкина был в разводах от мандарина, который он каким-то образом умудрился сжамкать своими маленькими пухлыми ручонками.
— Такую красоту запачкал! — пожурила она его, переодевая в желтый однотонный боди, с львенком на попке.
— Боже! Что это за чудо? — прыснул я со смеху заметив эту прелесть, когда положив ребенка на животик, Надя принялась поглаживать его по спинке в попытке усыпить.
— Прикольно да? — спросила она с улыбкой, наблюдая за тем, как я улегшись с другой стороны, похлопал малыша по этой самой попке.
— Ага, у Льва на попке львенок, — хмыкнул я, наблюдая за тем, как пацаненок поворачивает голову в мою сторону со шкодливой ухмылкой. — Нет, — уже зная, что он что-то задумал, строго отчеканил я. — Спать!
Недовольно насупившись, он с обиженным видом отвернулся обратно к маме, а я с трудом сдержал смех. Какой же он все-таки Манипулятор!
— Как же спать охота! — вставая с кровати и подхватывая свою пижаму отправился я в ванную, чтобы переодеться и почистить зубы.
Про Надю и о том, что нужно что-то делать с тем, что со мной творится в ее присутствии старался не думать. Мне даже начинало нравиться то, как меня вело от нее, но все же анализировать свои чувства я пока был не готов.
Еще и Смышленкин который просто влился в меня, словно все происходящее было по-настоящему! Хотя если подумать все и было по-настоящему! Кто следил за ним? Кто кормил, и укладывал спать? Переживал, когда у нас резался очередной зуб?
Кому сказать не поверят что еще недавно я на дух не переносил детей! Но черт, этот Смышленкин просто перевернул мой мир с ног на голову! То, что до сих пор меня раздражало, вдруг стало жизненно необходимо, да еще и за такой короткий период времени! Нас словно связала невидимая ниточка, и если бы я верил в судьбу, то решил бы что произошедшее в тот день, когда маленький Манипулятор испортил мой компьютер было делом ее рук.
Вернувшись в комнату, я застал картину того, как сбросив платье Надя поспешно натягивала на себя пижаму, жаль что розовые штаны уже были надеты и мне представился лишь вид на ее узкую спину с манящей родинкой на левом плече, которую мне тут же захотелось облюбовать языком.
— Яхах! — отвлек меня маленький паршивец и не думающий засыпать. Вместо этого он каким-то образом умудрился забраться головой под мою наволочку, стянуть с подушки, которую так и не смог.
— Ах, ты непослушный Манипулятор! — притворно зарычал я, хватая его за ноги и протаскивая по кровати. — А ну-ка спать!
Тот тут же захихикал, и не думая пугаться, и как только я достал его из подушки, попросился на руки.
— Кажется мы сегодня с ним намучаемся, — вздохнула явно уставшая Надя, она буквально засыпала на ходу, и даже не пошла умываться, после того как удалила макияж ватными дисками. — Он и не думает ложиться.
— Ляжет, куда он денется. Да Смышленкин? Ты давай тоже ложись, хотелось бы мне сказать, что завтра выспимся, но что-то мне подсказывает что этот мелкий хулиган нам этого не позволит, — проговорил я, наблюдая за тем, как девушка скользнула под одеяло, и повернувшись к нам силилась держать глаза открытыми.
— Левушка, ну иди к маме, давай спать, — протянула она руку, к сыну, который начал, цепляясь за мой торс вставать на кровати.
Поняв, что так мы ничего не добьемся, я подхватил его на руки, и забравшись с ним под одеяло, уложил его к себе на грудь, несмотря на некоторое сопротивление.
— А ну, цыц! — выключил я свет, слушая его недовольное сопение. — Вот твоя любимая подушка в виде меня, так что давай без капризов. — начал легонько похлопывать его по попке что он очень любил. — Засыпай, Смышленкин.
— Спасибо, у меня нет сил с ним справляться, — прошептала Надя, уже уплывая в царство морфея.
Свет от уличных гирлянд пробивался в комнату и привыкнув к темноте я с легкостью мой разглядеть ее уставшее, но ставшее таким красивым для меня лицо. Так и тянуло наклониться и поцеловать.
Я бы, наверное, так и сделал если бы не ворчание Смышленкина который хотел играться, а не спать.
— Смышленкин, не хулигань, — сменил я тон на просящий. — Ты ведь хороший мальчик? А хорошие мальчики ночью спят.
Словно поняв мои слова, он крякнул и уже знакомым движением засунув большой пальчик в рот успокоился.
— Вот и хорошо. — чмокнул я его в макушку, обнимая второй рукой за спинку и продолжая усыпляюще похлопывать по попке с львенком.
Вот так лежа с ребенком на груди, и с женщиной, которая стала чем-то большим чем просто фиктивной женой, я вдруг понял, что это был, пожалуй, лучший Новый год в моей взрослой жизни.
И мне совсем не хочется возвращаться в свою серую обыденность. А значит придется что-то делать с этими переставшим быть для меня фиктивными отношениями.
16
Надя
Пять дней после нового года пролетели так быстро что, когда Багир объявил о нашем отъезде, я была, мягко говоря, шокирована. Я вдруг поняла, что не хочу этого. Не хочу расставаться с дедушкой и Маржей. Они стали моей семьей, и я всем сердцем привязалась к ним и к этому месту. Да и видя их расстроенные лица мне было так плохо, что я чуть было не предложила Багиру оставить нас с Левой здесь еще на месяц!
Но чувства чувствами, а здравый смысл победил, и мы, собравшись выдвинулись в путь. Прощание выдалось сложное, дедушка все утро не спускал Леву с рук, прощаясь и пытаясь провести с ним как можно больше времени, словно хотел насытиться, перед расставанием.
У Маржи же глаза были на мокром месте, пока она говорила кому что положила из гостинцев и напутствовала вести машину медленно и быть внимательными на дороге.
Крепко обняв старую женщину, я пообещала вырваться к ним при первой же возможности, а также призвала их приехать к нам, как только смогут.
— Жаль с правнуком расставаться, но у вас своя семья. Негоже молодым охранять стариков, — обнимая меня с Левой у машины, и целуя в макушки прохрипел дед.
Не знаю каким чудом мне удалось сдержать слезы, но я держалась. Видя расстроенное лицо дедушки, с тяжелым сердцем забралась на заднее сидение, устроила Леву в детском кресле, и приготовилась отправиться в путь.
— Жалко их, — раздался спустя десять минут пути, голос Максима с переднего сидения.
— Молчи, и так тошно! — откликнулся Багир.
Каким бы черствым он порой не казался, в глубине души он был очень чувствительным и ранимым. Я видела, как он сам расстроился хоть и пытался не подавать виду прячась за своей язвительностью и шутками.
Словно почувствовав настроение взрослых, Лева начал капризничать, начав сначала ворчать, а потом и плакать.
