Ну, так что, будешь проверять мою броню?
##1 «Кто хорошо стоит, тому не следует двигаться». (лат.)
Горящие глаза и дерзкая улыбка смотрятся странно на раздвоенном лице, доспехи воли восстановились в прежнем объёме, маленькие кулаки сжались. Взглянув на это, великан сказал:
– Чтобы понять, мне хватит одного удара.
– Не тяни осла за хвост, давай уже!
Иоаннис выпустил из руки туманный меч, удар получился поистине молниеносным и сильным, два Спиритуса столкнулись, разрушительная сила и прочная преграда, Гай содрогнулся всем телом, неприятное чувство давления в голове резко усилилось до болевой вспышки, но тут же и вернулось на прежний уровень. Доспех воли устоял без особых трудностей.
– Как минимум первый тезис гамма-ранга, – заключил Возвышенный, отпуская свой Спиритус.
– Бросай мыслить рангами, они ограничивают и ничего не делают яснее, – посоветовал мальчик, опуская защиту. Шум в ушах тут же стих, напряжённый сосуд, колотящийся где-то в черепе, успокоился.
– Всё человечество мыслит рангами, общество поделено на сословия, оглянись, идеалист, и сам брось свои глупости.
– Гай Игний-Сикулус.
Великан поднял ножны, вложил в них клинки и внимательно посмотрел на крошечного мальчика далеко внизу.
– Бифронтис подходит больше.
Так он и ушёл, этот сверхчеловек, чей потенциал был низведён до роли всего лишь инструмента убийства. Гай ни секунды не поверил бы, что смог изменить его взгляд на реальность, он и не пытался, гипнотерапия – не шутка. Потому мальчик просто выбросил этот эпизод из головы, ведь счастье наконец-то пришло и все оставили его в покое… хотя да, вечером Фортунатос ждёт новых анализов. Ладно, вечер далеко, а пока можно просто отдохнуть.
***
– О-о-о… а я думал, меня пустят внутрь этой химеры! – расстроился Гай, когда увидел, что авгуры поставили под открытым небом своего рода медицинский покой из натянутых красных полотнищ.
– Нельзя, кхе-кхем-м… ты можешь занести внутрь моего скакуна нежелательную… пхак! …микрофлору.
– Да ладно! Вы свободно входите и выходите, даже ноги не вытираете!
– Мы великие мудрецы путей крови, плоти и кости, а ты – маленький дефектный образец, у которого чешутся внутренние органы. Объяснить разницу?
– Ты тут главный, а я – говно?
– Суть более-менее уловил, кхе-кхе, всё-таки интеллекта у тебя не отнять. Приляг, возьмём немного крови, Ирука будет рада… м-мхак… ещё раз поработать с твоим материалом. Кажется, ты запал моей дочери в душу.
– Я тот ещё сердцеед, – усмехнулся Гай.
– Не сомневаюсь, хе-хе. Пистон!
Один из младших авгуров приблизился к удобному креслу, которое, вероятно, состоит из чего-то живого, потому что Гай почувствовал, как оно сразу же подстроилось под его анатомию, став невероятно удобным.
– А эта штука вибрирует?
Взявший со стального лотка шприц Аврелий замер.
– Откуда ты знаешь?
– В прошлой жизни у нас были такие, но в них, кажется, было меньше органики. Подаришь?
– Кресло? За ним нужно по-особому следить, подпитывать…
– Забыли! Никому не нужно кресло, требующее ухода! Лень!
– Я всё равно не отдал бы тебе его. Видишь ли, образец номер три, существо, на котором ты с таким удобством, пха… расположился, раньше было человеком. Оно провинилось и подверглось наказанию. Мы реформировали её в живую вещь, которой предстоит служить Авгуриуму Крови до скончания своей жалкой жизни вот таким непритязательным способом. А теперь позволь-ка мне продолжить процедуру.
Биопровидец дезинфицировал участок кожи на сгибе правого локтя, легко ввёл иглу, забрал кровь и также легко извлёк её. Шприц оказался на поддоне, а длинные пальцы, похожие на паучьи ноги, прищёлкнули:
– Второй пистон, кху-кхум…
– Слушай, – протянул Гай, – ты ведь на многое способен, неужели не можешь разобраться со своим горлом?
Кожаный клюв замаячил перед лицом мальчика, блеснули красные стёкла.
– О, тебя смущает моё состояние, образец номер три?
– Просто поддался любопытству. Не отвечай, если не хочешь.
– Как великодушно. Видишь ли, когда я родился, мой челюстной аппарат и гортань несли такие обширные врождённые дефекты, что родители не стали… кхм-кха… пытаться играть в героев. Они отнесли меня к порогу ближайшего авгуракула, так я стал собственностью Авгуриума Крови.
– Ого! Получается, ты проделал неплохую работу над своим горлом!
– Я над всем собой хорошо поработал, ха-ха-пх-х-ха! Но не все дефекты можно устранить полностью, всегда с генами так, их нельзя контролировать абсолютно.
– Расскажи мне об этом!
– Это… сарказм? Хм, мне нравится твой настрой, образец номер три. Пора сделать второй укол.
– А что это?
– Основываясь на твоих описаниях я решил изготовить экспериментальное средство. Кто-то назвал бы мою, мхкм, работу богохульством, но мир полон критиканов, и никто не ценит творческий подход к биологии. Вот, прижми ватку.
Убрав шприц, биопровидец замер, уставившись на ребёнка сквозь линзы.
– А ведь ты не ответил…
– А ведь действительно, – глухо захрипел авгур из-под птичьей маски. – Вот тебе напутствие: никогда не позволяй колоть себя, пока не будешь уверен, что находится внутри пистона.
– И что там было внутри пистона? – нахмурился Гай.
– Кровь Целума, но не беспокойся, очень маленькая доза, микроскопическая даже, в качестве катализатора. Остальное: добавки из множества интереснейших субстанций, в основном же искусственные биостимуляторы из моего личного набора.
– И что, меня это должно вылечить?
– Вылечить? – удивился Аврелий из Скопелоса. – Не думаю, что ты болен. На самом деле, эта, с позволения сказать, вибрация… или чесотка… что мучает тебя, не должна пройти. Я рассчитываю, что она усилится. Чувствуешь?
– Вот теперь, когда ты упомянул… penis canis!
Мышцы Гая напряглись как от судороги, только это не она, в теле действительно нарастает чувство мельчайшей вибрации, и без того гиперчувствительные мышечные волокна беспорядочно сокращаются, рисуя под кожей хаотический узор. Со стороны это выглядит жутко, будто твёрдое человеческое тело колеблется перед превращением в жидкость, бурлит, кипит, а все внутренние органы тем временем пульсируют, пытаясь занять каждый наибольшее возможное пространство. Особенно усердствуют почки, зажившие вдруг собственной жизнью; кажется, что зубы выкручиваются из вибрирующих дёсен, – челюсть сжимается,
