ты не по-настоящему каялась мне прошлым вечером?! Просто на жалость давила, чтобы я тебя в лесу не бросал?!
– А что, не разжалобила? А лапищи то распустил! Жамкать меня бедную начал, а ещё «дедушка» называется! – засмеялась Лиска в связанные ладошки.
– Кого я подобрал?! Вот не стыдно тебе?! – зашипел он в сердцах. Неприятно было понять, что тобой лишь воспользовались: вызнали все твои мягкие слабости и сыграли на благородстве.
– Стыдненько – жить не сытенько! – сказала Лиска, покосившись на лотки с пищей. Олег тоже был голоден и повёл «Навь» к лоткам, опасаясь оставлять девчонку одну, без присмотра. Это было даже полезно, любая толпа или очередь сразу уступали дорогу. При голбешниках никто не решался обидеть бродячих чудил. Хотя находились и те, кто шипел Лиске в спину проклятия.
На свои грошики они смогли купить немного печёного мяса и один обезвоженный армейский брикет. Скиталец и девушка уселись за складами на окраине площади, где их никто не мог видеть, и Лиска сразу набросилась на еду, с хрустом вгрызаясь в желтоватый сухарь из вакуумной упаковки.
– Только на сухпайках Дом и выжил – храниться могут веками, пока плёнка целая, – сказал Олег, глядя на то, как Лиска упивается лакомством. В рыжих волосах и на потёртой рубашке осталась россыпь золотых крошек. – Когда пришли поселенцы, в общине было немного топлива и старая техника, – постучал Олег пальцем по стенке ангара. – А потом домовые узнали, что не один такой склад стоит. Были и другие – с продовольствием, оружием, едой, всем чем угодно! Домовые всегда старались добраться до них, и теперь глубоко под землёй прорыты хранилища, где голбешники прячут нажитое. Немудрено, что несколько здешних ангаров и плац назвали Домом. Ну, а с тех пор…
Лиска с интересом поглядела на расписанную мелким шрифтом зелёную упаковку.
«Читать умеет, надо же», – подумал скиталец и продолжил:
– Ещё до Зимней Войны Дом проиграл междоусобицу скотоводам Тавриты. Их захватили, добро разграбили, вывезли, только ведь у домовых всего не отнимешь. Они правда мастера прятать сокровища. А когда Красного Ивана убили и лето стало теплее, сыновья Славомира Большой Мен устроили. Начинали с того, что осталось в запасах, а нынче к ним в общину съезжаются караваны со всех городов. У домовых всегда найдётся что-нибудь нужное или редкое. Но и здесь суеверия крепчают…
Олег потёр бороду и вспомнил первую встречу с голбешниками у ворот:
– Это из-за Бран-Хозяина они тебя трогать не стали…
– Он у мефсных, фроде как, бофвество? – с набитыми щеками спросила Лиска и тут же подавилась куском. Скиталец хлопнул её по спине, да так, что девчонка чуть на землю не плюхнулась.
– Спафыбо!
– Фсыгда пожафуста! – передразнил её старый скиталец. – Так вот, на счет Бран-Хозяина – он не то что бы «божество» – добрый дух или предок. Идолов на площадях ему точно не ставят, ведь он в каждом доме живёт, в каждой избе и в целой общине. Бран-Хозяин – самый старший из домовых. Этот дух помогает добро собирать и во всех делах благодетельствует: защищает от тварей лесных и силы нечистой, хотя сам не из светлого мира. Потому при нём нечисть не обижают. Надобно его уважать и задабривать, даже сами Домовые похожи на этого духа: попробуй в глаза им сказать что-то колкое, так сразу отвешают.
Стало темнеть, дождик продолжал моросить и между складами запахло сыростью и мокрым бетоном. Олег задумался, что пора бы вернуться в Прихожую, отыскать там Арсения и отправляться в дорогу. Но только он собрался позвать Лиску с собой, как в узкий простенок вошли люди с оружием…
С довольной улыбкой впереди всех шествовал Стенька-гнёт. Он вёл за собой ещё пять голбешников, а замыкал отряд упитанный человек с чёрными как смоль усами. Несмотря на внушительную фигуру и округлое брюхо, замыкающий выглядел грозно – на нём было лучшее обмундирование и бронежилет с забитой рожками разгрузкой. Остановившись возле Олега, старший домовой указал на него двойным подбородком:
– Этот?
– Точно, он! Вот и Навь вместе с ним! – торопливо закивал ему гнёт.
Отдышавшись, толстяк провёл пальцами по усам и Олег узнал этот жест. Без сомнения, перед ним стоял сам Витоня – средний из трёх сыновей Славомира. Если Буян начальствовал над голбешниками, то Витоня подобно городничему заботился о благополучье всей общины. Тяжело сопя из-за тесного бронежилета, он рукой велел Олегу подняться. Скиталец покорно встал, стараясь смотреть прямо в заплывшие, но чрезвычайно пытливые глазки.
– Значит, Навь к нам привёл?
– Верно, я охочусь на них много Зим...
– А некоторые тебя скитальцем здесь помнят. Ты истории свои, Зим десять назад, пытался на мене рассказывать. Местные старики тебя не раз видели в нашей общине. Но ведёшь себя очень тихо, ни друзей, ни врагов не заводишь.
Он развернулся грузным телом в сторону Лиски. Девчонка всё ещё сидела на обломке бетонной балки и сжимала в руках упаковку из-под пайка.
– Встань.
Она не тронулась с места. Витоня поднял чёрную бровь и грузно повернулся к скитальцу:
– Ты не дури, а то ведь в яму отправлю. Или думаешь, можешь тут всех обмануть? Я придурков не уважаю, особенно тех, кто врёт мне в глаза.
– Она Навь и тебя не понимает… – постарался врать дальше Олег, но городничий от него отмахнулся:
– Мне ещё отец перед смертью рассказывал, как Навь настоящая выглядит. Про сажу на рожах все знают, а вот остальные
