все понял правильно. Правда, вместо того, чтоб заволноваться, как было до этого, если заходила речь о моих провалах в памяти, Леха наоборот довольно хмыкнул.
— Отличная новость. Значит, играть в меньшинстве нам не придётся.
— Белов, Симонов! Сюда! — Егор Сергеевич окликнул нас с явным недовольством. Я вижу его впервые, нахожусь рядом всего лишь два часа, а мне уже хочется послать его на хрен. Вот, что я понял про Егора Сергеевича.
Мы начали раскатываться. Сначала по кругу передом, потом — задом, на скорость, заложив клюшку за плечи. Короче, полный набор.
Сергей Николаевич сразу ушёл на скамейку и оттуда наблюдал за нами. Рядом продолжал крутиться только Егор. Но хотя бы орать без причины перестал. Так понимаю, из-за соперника, который тоже находился на льду. Алеша, довольный и счастливый, сидел на зрительских местах, которые постепенно заполнялись местными.
На распасовке я постарался обращать внимание на мельчайшие детали поведения не только своих парней, но и всей команды в целом. В голове постоянно крутились винтики механизма, пытаясь составить картину, нужную для моего понимания.
К счастью, все равно у меня срабатывали рефлексы тела. Когда в первый раз попал на тренировку, несколько дней назад, то отнёсся к происходящему без нужного внимания. Погонял, покидал, покатался. Все. Даже себя нормально не оценивал. К тому же, наверное, еще был в шоке от случившегося. Куда там думать башкой. Все время волновался только о Сергее Николаевиче. Как бы он не спалил подмену. Сейчас же мне надо было сделать все правильно. Не зря тренер, даже сидя на скамейке, постоянно останавливал взгляд на мне. И вид у него был очень задумчивый.
Вробще, по идее, все должно пройти ровно. Славик слишком долго занимается хоккеем. Каждый игрок хорошо знает, что конкретно он должен делать. Понимает, куда ему нужно вести шайбу. В хоккее все решают даже не минуты, секунды. Времени на раздумья нет вообще. Быстрая реакция, умение вовремя захватить шайбу и передать её. Все. Соображать с максимальной скоростью — полезно. Пытаться самостоятельно строить гениальные ходовки — нет. Ситуации, конечно, бывают разные, но за слишком вольную импровизацию можно заплатить проигрышем. А за это тренер и остальная команда «спасибо» не скажут.
Есть определенная схема игры, потому что у каждого игрока — своя задача. Нападающий, в первую очередь, должен успеть перехватить шайбу, передать её. Главные функции защитников — отбить, подать. Все это отрабатывается на тренировках до автоматизма. Моя же главная цель, как центрального нападающего, выиграть вбрасывания и помогать в обороне. Разве я не знаю, не понимаю этого? Понимаю. Так, что тогда парюсь? Даже сейчас, во время распасовки, я делаю бросок и двигаюсь прежде, чем успеваю подумать. Это огромный плюс. Значит вбито намертво.
Особенно легко выходило со своим звеном. Леха набрасывал Сашке, тот пасовал мне, а уже я отправлял вратарю. Либо Сашка бил о борт, шайбу сразу перехватывал я.
Попутно заметил, у Федьки для защитника отличный бросок. И ещё обратил внимание, что в моем звене парни в большей мере ориентировались на меня. Думаю, как раз по той причине, о которой говорил тренер. Я на самом деле мог заменить и Леху, и Порядьева, мне по хрену, откуда делать бросок, хоть слева, хоть справа, хоть с подвывертом. При необходимой защите, тоже действовал на уровне.
Короче, за время разминки, я успокоился. Прям вообще почувствовал себя уверенно. Пока не раздался звук сирены и мы не поехали к скамейкам запасных, чтоб на десять минут перед игрой уйти в раздевалку. Затянуться, как положено, поправить экипировку, и выслушать напутствие тренера. Вот последний пункт меня и торкнул.
Сначала Сергей Николаевич высказался в общем, для всех. О сопернике, о том, как предпочтительно вести игру, о возможных ситуациях. Ну, а потом, естественно, последовала вдохновительная речь. Типа, давайте парни, порвите задницу, но сделайте все возможное и невозможное для победы. Мы, естественно, поддержали его слова. Но когда команда двинулась обратно на лёд, тренер вдруг тормознул меня.
— Белов, я подумал о том, что ты сказал. Насчёт серьёзности намерений. В общем, сегодня тут, на игре мой товарищ. Он техник в ЦСКА. В молодежке. Это не было запланированно, абсолютное совпадение. Похоже, судьба решила тебе помочь. Так вот. Я просил его обратить на тебя внимание. Имей в виду. Если действительно хочешь чего-то добиться, давай, действуй.
Сергей Николаевич хлопнул меня по плечу и подтолкнул вперёд. А я еле сдержал огромное желание выругаться. Вот на хрена?! На хрена он мне это сказал?! Под ложечкой как-то противно засосало. Я снова включил голову, пытаясь выстроить схему своих возможных действий. Хотя, к концу разминки расслабился настолько, что стал полагаться на Славика. На его опыт и его мышечную память. На все то, что было в башке у брата. Тем более, оно срабатывало автоматически. Но слова тренера «включили» меня настоящего. И все, мандец. Лёгкость, которая появилась благодаря разминке, опять пропала. Зато в мозгах аж скрипело все от того, как натужно крутятся шестерёнки.
Выехал на лёд и покатился к своей команде. У нас была дальняя скамейка. Хреново. Это не есть хорошо. Про быструю смену можно забыть. Наш вратарь в одной стороне, а скамейка запасных — в другой.
Парни собрались в кружок. Я вклинился между Симоновым и Порядьевым. Стук клюшек по льду, боевой клич — все как положено. Ну, а потом, на льду осталось по пять человек с каждой стороны. Мое звено — первое.
Судей насчитал всего двое. Обратил на это внимание сразу. Непривычно как-то. Мы подъехали к арбитру и подготовились к вбрасыванию, замерев с клюшками наготове.
Глава 16
Я был уверен, если честно, все пройдёт отлично. Переживал, парился о словах тренера, что за мной наблюдают. Причем, наблюдают не просто так, а с умыслом. Но все равно в глубине души рассчитывал на свой опыт и возможности Славика. Наверное, это самая большая ошибка взрослого человека, разменявшего не первый десяток. Думать, что он — умнее по определению, а значит, все порешает влет. Это я потом уже понял, по дороге домой. Когда пытался проанализировать, что именно пошло не так.
Бывают моменты, которые происходят, будто ты не их участник, а всего лишь наблюдатель. Вот то же самое творилось со мной на льду Дворца спорта «Звездный». Я словно видел события со зрительского места. Или, как вариант, из кабинки комментатора. Там, на льду, был не я, а кто-то сильно похожий на нас со Славиком.
Свисток. Вбрасывание. И я его бездарно
