Когда Мармеладов вышел из особняка, почтмейстер смотрел на проплывающие облака. Сыщик присел рядом с приятелем, забросив ногу на ногу.
— После того, как были принесены извинения и пересказана наша коллизия, граф не имеет претензий к принимающей стороне, — сыщик говорил, передразнивая манеру общения дипломатов. — Напротив, г-н Андраши имеет огромные претензии к Османской империи, и обещал поделиться возмущением со своим другом Ференц-Йошкой. Так он называет императора на мадьярский манер. Знаешь почему?
Почтмейстер не ответил, но сделал неопределенный жест рукой.
— Граф происходит из старинного венгерского рода, — разъяснил Мармеладов. — А стало быть, никакого касательства к австрийским пирожным и корице не имеет. Так что с формальной точки зрения, Мехмет-бею надо было загадывать его, — ну не знаю, — паприкой, что ли…
Митя вздохнул.
— Значит, будет война? — бесцветным тоном спросил он.
— Да. Примерно через год, — так же тускло ответил сыщик. — Когда утрясут все формальности.
— И ради чего мы старались? Рисковали жизнями? Чтобы тысячи людей получили возможность стрелять и резать друг друга?
— Посмотри на это с другой стороны… Появился шанс спасти тысячи христианских душ и прогнать османцев с Балкан. Объединить все славянские народы в большую братскую семью, как мечтает г-н Игнатьев.
Митя снова вздохнул, но уже не так тяжко.
— А сообщник турка? Белый медведь из Петербурга. Поймают его, как думаешь?
— Мне это уже не интересно.
Мармеладов нагнулся к клумбе и сорвал цветок. Потом еще один. Повертел в руках, переплетая стебельки.
— Ершова, конечно же, простят? — предположил Митя.
— Скорее всего. Отправят служить при посольстве в Дании или Швеции, чтобы немного охладил свой пыл. Он ведь жертва шпионских козней. Турок внушил ему, что граф Андраши — враг. Платон смотрел на мадьяра, а видел Мехмет-бея. Его и хотел убить, ради безопасности Российской империи. Поэтому, не исключено, что юношу даже наградят. Когда-нибудь после.
— А г-н Арапов?
— Тоже легко отделался. Сегодня утром написал ходатайство об отставке по состоянию здоровья. Поедет с семьей в Италию, у него там вилла… Черт побери! Ничего не получается. Митя, а ты еще помнишь, как плести венки? Мне в детстве сестрица показывала, да совсем вылетело из головы.
Мармеладов вновь нагнулся над клумбой и стал обрывать все цветы без разбору.
— Ты что же, решил Анастасию проведать? — лицо почтмейстера озарила детская улыбка, которая так роднила его с братом. — Беспокоишься. Значит, не все еще пропало. Прав был, выходит, Алеша.
Мармеладов выпрямил спину.
— Разумеется, беспокоюсь. У нее же остался мой сюртук, — добавил он с показной сухостью. — Надеюсь, его уже успели почистить.
