перепечатывала их на пишущей машинке. Ее она освоила еще в армии, в трудные годы даже подрабатывала с ее помощью.
Однажды встретил Илью Павловича Кожара. Знаменитый партизанский командир, Герой Советского Союза, после войны непродолжительное время работал секретарем Гомельского обкома партии, а затем был назначен директором Республиканской партийной школы при ЦК КПБ. Узнав о моих мытарствах, Кожар посоветовал:
- Зачем ты истязаешь себя! Поступай на очное отделение нашей школы. Программа обучения практически не отличается от программы московской ВПШ. Даже преподаватели многие те же, приезжают для чтения лекций к нам из столицы. Одним выстрелом двух зайцев убьешь. А публика у нас какая! Помимо партийных работников, известные писатели, артисты Можно сказать, цвет белорусской нации.
Я так и сделал. Конечно, первый секретарь Сталинского райкома партии Демидов был недоволен. Но признал, что поступаю я разумно,
С головой ушел в учебу. Впервые за многие годы появилась возможность и для отдыха. Приятно, что во время учебы в ВПШ я встретил своего однокашника по Оршанскому училищу Анатолия Андреева. Его военная судьба сложилась тоже не просто. Войну он встретил в Оршанском депо и ушел в партизаны вместе с Константином Заслоновым, был комиссаром отряда. После разгрома отряда и гибели Заслонова перешел линию фронта и прошел обучение на курсах по диверсионной деятельности. Всю войну провел в тылу врага на территории оккупированных Белостокской и Гродненской областей, активно участвуя в уничтожении техники и живой силы противника. Награжден многими орденами и медалями.
Долго блаженствовать в партшколе мне не пришлось. На втором курсе избрали секретарем партийного комитета ВПШ. Парторганизация насчитывала 800 коммунистов, хлопот прибавилось…
В 1948 году в руководстве Белоруссией произошли значительные изменения. Очередной жертвой Лаврентия Цанавы стал Председатель Президиума Верховного Совета БССР Никифор Наталевич. Причем причина его отставки была самая, что ни на есть банальная. Одна из дочерей Наталевича, гостившая на его родине в Орше, влюбилась в тамошнего попа. Бдительные сексоты сообщили об этом в МГБ. И Цанава не упустил возможность раскрутить дело о моральном разложении семьи председателя парламента. Спасая Наталевича от более серьезного наказания, в марте его сослали подальше от глаз Цанавы - в Пензу, председателем облпотребсоюза. В мае уехал в Москву Пантелеймон Пономаренко. Эти ключевые в иерархии власти посты заняли соответственно Василий Иванович Козлов и Алексей Ефимович Клещев. Последний был выходцем из Полесья. Незаметный хозяйственник, в годы войны он сыграл заметную роль в организации подполья еа Пинщине - был уполномоченным ЦК КП(б)Б по Пинской области, первым секретарем Пинского подпольного обкома партии, командиром партизанского соединения. После освобождения Белоруссии работал первым секретарем Пинского, а в 1946-1948 годах - Полоцкого обкомов КПБ...
...Идя по утрам в ВПШ, которая располагалась на улице Маркса, я видел, как растет и хорошеет изо дня в день город. На 1 августа 1950 года в Минске насчитывалось 273,6 тысячи жителей - больше, чем перед началом войны (238,8 тысячи). Действовали 500 промышленных предприятий. Объем валовой продукции на 95 %, то есть фактически вдвое (!) превысил довоенный уровень. Дали первую продукцию автомобильный и тракторный заводы. Жилой фонд вырос за это время в несколько раз и составил свыше 1 миллиона квадратных метров. Появилось более ста новых улиц. В основном была завершена реконструкция Советской улицы, ее улицу Пушкинскую одели в асфальт, украсили взрослыми липами, и теперь здесь велось бурное строительство жилых и административных зданий. В начале 1950/1951 учебного года в городе обучались 39 тысяч школьников, 7600 учащихся средних специальных учебных заведений и 14 тысяч студентов вузов. В Минске работали 31 клуб, 8 музеев, 3 театра и 17 кинотеатров. Когда сегодня осмысливаешь темпы послевоенного строительства, они кажутся нереальными. Это результат невиданного трудового энтузиазма, с которым минчане возрождали свой любимый город…
В октябре 1950 года, незадолго до окончания республиканской ВПШ, в выпускной комиссии, меня распределили в Калининград на должность начальника отделения железной дороги, а Андреева - на такую же должность в Брест. Когда бумаги на нас понесли к руководству, первый секретарь Минского обкома партии Мазуров их задержал. Долгие четыре месяца после окончания ВПШ я ждал назначения и заочно учился в Московской ВПШ. Андреев уже давно работал в отделе транспорта Совмина. Наконец, и меня вызвали в обком к Мазурову После той памятной встречи в палатке мне приходилось не раз сталкиваться с ним на партийных предприятиях - в 1949-1950 годах Кирилл Трофимович возглавлял Минский горком партии.
- Есть мнение направить вас первым секретарем Сталинского райкома партии. Что думаете по этому поводу?
Ничего, кроме «да», Мазуров от меня и не ожидал. А я возьми да брякни:
- Кирилл Трофимович, я знаю, что освобождается и место Кагановичского райкома партии. В этом районе размещается Белорусская железная дорога.Так, может, резоннее было бы направить меня именно туда, я же - профессиональный железнодорожник.
Мазуров строго посмотрел на меня:
- Где вас лучше использовать, будет решать обком.
Так я стал первым секретарем Сталинского райкома партии, сменив Демидова, который перешел на профсоюзную работу.
Сегодня о руководителях советского времени не принято говорить хорошо. Всех их под одну гребенку нарекли партократами. Это совершенно незаслуженная оценка. Кирилл Мазуров и большинство его сподвижников были подлинными вожаками, интеллектуалами, талантливыми организаторами, умевшими сплачивать вокруг себя людей, бесконечно преданными своему делу, ставившими его выше личных интересов. Они были начисто лишены бахвальства, самолюбования, абсолютно равнодушны к роскоши. Теперь даже чиновники среднего уровня стремятся выстроить себе дорогие коттеджи, нисколько не думая о том, что скажут об этом люди. Мазуров был совершенно другим. Даже став руководителем партийной организации республики, жил в обычной городской квартире в доме с общим двором и общим входом. Помнится, уже в мою бытность председателем Минского горисполкома ко мне пришел управляющий делами ЦК.
- Василий Иванович, в Броневом переулке освобождается двухквартирный дом. Давайте перепланируем его под небольшую резиденцию для Мазурова. Неудобно как-то: первый секретарь ЦК, а живет на виду у всех!
Я посмотрел этот домик. Не Бог весть что, но все же получше, чем обычная квартира. Рассказали о нашем предложении Мазурову. Тот поначалу согласился. Даже осмотрел дом. А когда узнал, что его намерены перестраивать специально под него, отказался, не захотел выделять себя среди других руководителей. Меня это нисколько не удивило. Потому что бытовая неприхотливость была характерна для всех. Моя семья в то время тоже жила в обычном доме без центрального отопления. В подвале имелась небольшая котельная. Мне приходилось вставать по ночам
