– Да нет, Света, ты здесь ни при чем. Когда я вошел в конторку, трубка лежала на столе. Это точно. Но уже шли короткие гудки. Михей сказал, что, наверно, не дождались и положили трубку, и что сейчас снова позвонят. Дескать, подожди минутку. И я, как последней дурак, сижу и жду второго звонка.
– И, конечно, его не было, – произнесла Света.
– Само собой.
– А этот ваш председатель… Заварзин? Он был здесь?
– Нет, только я и Михей. Потом он ушел. Я остался у телефона один. Подождал-подождал, вышел во двор. И там увидел Заварзина. Он приехал на своем «мерседесе», весь в белом, двор залит солнцем, так что на нашего шефа смотреть было больно. Тут, конечно, суета, Михай дает последние указания, Махнач бегает туда-сюда…
– А где обрез? – остановила Света воспоминания Андрея.
– Обрез лежал на седле моего мотоцикла. Как я его положил, так он и лежал.
– На самом виду?
– Получается, что так… И все бегают, ни за кем не уследишь.
– И все только для того, чтобы припугнуть какого-то мужика? – с сомнением спросила Света.
– Да, сейчас кажется подозрительным… А тогда все шло мимо внимания. Понимаешь, как Михей объяснил… Пообещали хорошему человеку убрать ухажера его жены, а человек с возможностями нас еще десять раз выручит. А коли пообещали, отказываться неудобно, надо, мол, держать слово. Да и дело-то пустяковое, за час управимся и назад вернемся.
– Скажи, Андрей, – медленно проговорила Света, – а патроны, которые ты подготовил… Их кто-нибудь видел?
– В каком смысле?
– Вот ты подготовил холостые патроны. Так? Но чтобы заменить их на боевые, нужны очень похожие! Правильно? Вдруг ты увидишь, что патроны другие… Так вот, твои патроны должны были видеть.
– Да я и не скрывал… Как-то даже похвастался… Приехал Заварзин, мы обед организовали, он тоже присоединился.
– И твои патроны видел?
– Да что там видел, он их в руках держал!
– Больше вопросов нет. Все ясно. Тебе тоже?
– Почти…
– Что тебе не ясно?
– Мне не ясно, кто это сделал. Кто именно.
– Это важно?
– Я должен знать, кого благодарить.
– Неужели ты не понимаешь, что они все устроили тебе ловушку? Так ли уж важно, кто к телефону звал, кто в этой конуре задерживал, кто патроны менял? Надо срочно от них сматываться.
– Не получится, – обреченно проговорил Андрей. – Не отпустят. Я на крючке.
– Не вижу никакого крючка!
– Что ты, Света! Теперь я для них незаменимый человек. Если они так ловко все обставили, так незаметно включили меня., значит, это убийство у них не первое. Кооператив – прикрытие. Они не стремятся расширить дело, некоторых клиентов вообще отшивают, хотя те готовы хорошо заплатить. Им некогда. У них все время какие-то дела, встречи, поездки. Это банда, Света. Это банда. Пройдет немного времени… И они дадут мне другое задание. И тогда им не придется комедию ломать. Патроны я вынужден буду сам вложить. Боевые патроны.
– А если откажешься?
– Я уже не смогу отказаться. В один голос дадут суду свои чистосердечные показания и этого будет вполне достаточно. Они сами об этом сказали. И потом, знаешь… Наверняка предусмотрен и такой поворот. Дескать, начнет ерепениться – поговорим иначе. Это банда, Света.
Некоторое время оба молчали, завороженно глядя на маленькое красное пятнышко на стене – последний лучик солнца, пробившийся сквозь бетонные стены брошенного строительства. Красноватые сумерки, наступившие в приемной, быстро темнели, становились фиолетовыми, потом синими. Андрей и Света сидели на диване рядом.
– Знаешь, не верится, что все они одинаково виноваты, – наконец произнесла Света. – Кто-то из ребят, как и ты, не знает, куда попал, что произошло…
– Поэтому я хочу найти мои патроны. Если найду, сразу все станет ясно.
– Ты их узнаешь?
– Там есть пометки. Все охотники ставят знаки на своих припасах. Приемную и кабинет я обшарил, пока тебя дожидался. А в той комнате живут двое наших, Махнач и Феклисов. Иногда остаются ночевать. Я тебе их как-то показывал…
– Помню… Один толстяк, второй стриженый, – усмехнулась Света.
– Хочу устроить им легкий шмон… Поможешь?
Света молча поднялась и направилась в коридор, Андрей проводил ее взглядом и решил, что этой ночью домой ее не отпустит, он просто не сможет остаться один. Света оглянулась, словно почувствовав его мысли.
– Подожди, я включу свет… – сказал Андрей. – Пробку надо ввинтить.
Вспыхнула лампочка, показавшаяся непривычно яркой. В желтоватом свете коридор выглядел особенно грязным, заброшенным. Андрей проверил запор, снова вставил швабру в ручку входной двери и первым вошел в комнату Махнача и Феклисова. Двери не запирались и он, не откладывая, принялся за дело. Обыск был несложным – в комнате не было ничего, где можно спрятать патроны. Две раскладушки, стол, рассохшийся шкаф без дверцы, одежда. Вскоре Андрей и Света убедились, что патронов здесь нет.
– Их могли просто выбросить, – предположила Света.
– Вряд ли… Это были хорошие гильзы. Металлические. Сейчас таких почти нет. У всех картонные, но это не то. Если человек хоть немного общается с оружием, он никогда не выбросит латунные гильзы. И потом – зачем? Они ничего не доказывают. Это не улика. Только я знаю, что на них есть метки, только я могу эти метки увидеть… Во всем они чисто сработали, а здесь промахнулись – нельзя было допустить, чтобы эти патроны у меня оказались. Оплошал Михей, крепко оплошал. Слушай, надо опять пробки выкрутить.
– Зачем?
– На всякий случай… Вдруг где-нибудь магнитофон подключен… Мало ли…
– Что же, так и будем в темноте сидеть?
– Почему… Можно и прилечь, – медленно проговорил Андрей. – Если ты, конечно, не возражаешь.
– Да тут у вас и негде… Этот диван слишком узок для двоих. Мы не поместимся.
– Придется в два этажа.
– Это как? – не поняла Света, но постепенно до нес стал доходить смысл сказанного. Как и все рыжие, она краснела быстро и ярко. Андрей обнял ее, отвел волосы в сторону, поцеловал в шею, да так и остался стоять.
– Осторожнее, – прошептала Света. – А то я потеряю самообладание.
– Теряй быстрее, – он потрогал губами ее ухо.
– А кто ляжет сверху? – прошептала она, и Андрей содрогнулся от этого ночного шепота.
– Как хочешь… Могу я…
– А потом поменяемся?
– Поменяемся.
– Все, – произнесла она, решившись. – Все… Гаси огни.
Андрей протянул руку и щелкнул выключателем. Теперь свет шел только от фонаря, который висел во дворе.
