мне уже не ответишь, не напрягайся...
Я снова кинул брезгливый взгляд на Алину, которая больше походила на питона, проглатывающего сэндвич.
— А ты и не напрягаешь, да, я вижу... Знаешь, дружище, а ведь так всегда было. С момента знакомство до наших дней включительно. Ты всегда пытался меня унизить, жестоко подкалывал, когда мы были в компании девушек или общих друзей. При возникновении проблемы пытался скинуть всё на меня, так как знал, что я из чувства дружбы возьму удар на себя.
Я поднял топор с пола, снова закинул на плечо, сделал шаг вперёд — пространство вокруг постепенно оживало.
— Сколько твоих дружков посылали тебя, когда ты постоянно попадал в беду? Кто отвечал на твои звонки в три ночи и приезжал на помощь, бросая все свои дела? Про деньги взаймы, которые я тебе прощал, вообще можно сказать, что ты мне новую тачку должен. Нормально устроился, Витя...
Сделал ещё один шаг к столу, пальцы в нетерпении впились в рукоять топора.
— Неужели ты из тех людей, которым искренне делают добро, а они в ответ думают «ха! Нагрел лоха!»? Хотелось бы верить, что это не так... только факты говорят об обратном. Помнишь, почему мы вообще поссорились? Та девушка... Кристина, вроде её звали? Прости, я уже плохо помню, прошло слишком много времени. Мне интересно другое — а помнишь ли ТЫ её? — я презрительно ухмыльнулся при виде Алины под столом. — Очевидно, что не помнишь... Она мне искренне нравилась, чтоб ты знал! Хорошая была...
Ещё один шаг в сторону бывшего лучшего друга.
— Но для тебя Кристина была, цитирую: «очередная насадка на член». Так ведь, Витя? Разумеется, это так. Столько раз видел подобные сцены в твоём исполнении, но закрывал глаза. Если честно, даже не знаю, почему...
Я ухватил топор в обе руки и начал легонько подбрасывать его, прокручивая тяжёлым лезвием.
— Глупый тогда был, наивный... и одинокий, — я уставился на Витю страшным безумным взглядом. — Чем ты и пользовался!
Ещё один шаг.
— Но тебе всегда было мало, сколько себя помню! Ты же не можешь остановиться творить хуйню, если тебя никто не одёрнет, верно? Этим человеком всегда был я, а другого такого лоха ты себе не нашёл, правильно?
Я размял плечи, звучно хрустнул шеей, возвращая топор на прежнее место, чтобы удобнее сделать замах. До Виктора оставалось два шага.
— Ты настолько не простил мне отказ быть твоим «другом», что залез в трусы к этой мартышке, которая сейчас давится под столом твоим обрубком... и всё ради чего? Цель у тебя была какая, Витя? Что ты пытался мне и себе доказать?
Сделал новый шаг.
— Хотел бы я услышать ответ... навряд ли ты сказал мне правду, как обычно, спихнул вину на... на эту сосалку, хотя бы. Даже на смертном одре не признал, что хотел мне испортить жизнь — яиц бы не хватило, как обычно! Знаешь, куда я сегодня отправляюсь? За ответами и возможно лекарством от застывшего времени. Я бы мог оставить вас двоих до лучших времён, попытаться привести в норму, выпытать из ваших кричащих тел всё необходимое, но...
Я сделал ещё один шаг вперёд и устало закрыл глаза.
— Думаю, лучше нам поставить жирную точку в этих отношениях. Прощай, Витя!
Руки сами машинально дёрнулись — через мгновение топор был уже засажен вглубь черепа балдеющего лица Вити. Я ударил по его голове ещё раз. Потом, ещё раз. И ещё... и ещё раз...
Его голова так приятно превращалась в кровавую кашу, а у меня с каждым новым ударом на сердце становилось так легко и приятно. Будто вытаскиваю старую ржавую занозу из собственной души.
Когда от головы Виктора не осталось ничего путного, а вокруг шеи в воздухе завис самый настоящий фарш, я перекинул взгляд на Алину. Когда-то давно, у меня были планы на неё, но как только я увидел, что Виктор успел осквернить эту суку вперёд меня — я больше не хотел к ней притрагиваться без перчаток!
— Перерыв на «обед» окончен, сучка!
Прорычал я, ударяя по голове Алины мощным сокращающим ударом — её черепушка оказалась куда мягче, чем у заклятого друга, послушно всадилась вовнутрь туловища, попутно откусывая отросток Виктора.
— Вот такими вы нравитесь мне куда больше, — сказал я, оглядывая бойню, которую сам и учинил.
Молча обыскал шкафчики Алины, когда пространство соизволило ожить, отыскал ключи от кладовой:
— Это я возьму с собой, если ты не против, — я погремел ключами над убитыми. — Оставляю вас наедине.
Глава 23
Что за день такой? Не перестаю удивляться происходящему вокруг. Как будто мне мало испытаний выпало, аж бесит! Только-только жизнь налаживается, а тут на тебе — сначала, опять усомнился в собственной адекватности, потом добивочка в виде откровений про «лучшего друга». Само собой, теперь уже на сто тысяч процентов бывшего друга.
Жалею ли я о своём поступке? Сложно сказать. С одной стороны, поступил с этой парочкой ужасно, а с другой — у меня затылок, блять! А что мне надо было делать? Затерпеть, как обычно? Ну уж нет! Убийство меня не красит, но будь у меня возможность отмотать время вспять, то непременно насладился расправой над этими мразями ещё раз! Кто меня осудит? Кто пожалуется?
Никто. В этом вся суть. Если ад существует, то я уже в нём, если вы до сих пор не заметили.
Я оставил окровавленный топор на месте преступления и отправился перетаскивать тела людей под брезентом. При помощи тележки из супермаркета транспортировал весь персонал Чикен Рибз в кладовку, последними отвозил «аномальных» людей.
По пути до точки назначения всячески приглядывался к ним и размышлял. Нет, не о том, чтобы их тоже убить. Я считаю, что должен позаботиться о них, как об Игоре: оставлю им в кладовке воду, чистые вёдра, еду и записку, где вкратце опишу ситуацию, чтобы сильно не волновались. Это на случай, если случится чудо, и они оживут.
Я прямо сейчас пойду в кафе, отыщу форму Нины, переодену её, а на палец наложу шину, как в учебнике по выживанию учили. За эту девушку я переживал больше всего, так как физический контакт имел с ней чаще всего. Да, я про то, что грубо трогал её, бил, поломал палец. Планирую списать все повреждения на побочный эффект пребывания в остановленном времени, а для достоверности — покажу шрам
