Ханна замолчала, беспокойно разглядывая сестру.
– Что ж, раз претензий нет, тогда я пойду, – сказала Сага и, прихрамывая, вышла за калитку.
– Она всё равно должна объясниться. Она же за тебя в ответе! – громко и важно объяснила Ханна и шёпотом добавила: – Иначе что я скажу маме?
– Что школа меня пока ни капельки не изменила. Думаю, она сильнее бы удивилась, если за неделю со мной ничего бы не произошло. А где Дар?
– Он сейчас в больничном крыле, но не переживай, с ним всё хорошо. Пойдём, тебе тоже не помешает обработать раны.
– Выглядишь неважно, – скривился Вильям, оценивающе глядя на сестру.
– Я спотыкалась и падала раз десять, ещё раз двадцать была покусана крысами и ещё сотню – побита ветками, – с гордостью объявила Эли. – Это было настоящее приключение!
– А я, вообще-то, о твоей причёске, – расхохотался Вильям.
– Вильям, – строго оборвала его Ханна, – не время веселиться!
Эли сразу поникла. Действительно, было бы кощунством веселиться, пока Тиль и девочка в опасности. Она почувствовала себя виноватой.
Больничное крыло находилось в здании факультета Целителей. Оно представляло из себя большое строение с арками, располагающимися друг на друге, и издалека напоминало аккуратный кусок пчелиных сот.
Из некоторых палат доносился громкий плач, и от этих звуков сердце Эли сжалось. Сестра открыла дверь последней палаты и пропустила Эли с Вильямом вперёд.
Внутри резко пахло успокаивающими благовониями: мятой, пустырником и душицей. Вдоль стен комнаты в потолок упирались дощатые стеллажи с многочисленными баночками с травами, а еще с утиными лапками, паучьими ножками, змеиными языками, русалочьей чешуёй, глазами тритонов и прочими ингредиентами для врачевания.
Эли никогда не понимала, как зелья, приготовленные с благими целями добропорядочными ведьмами, могут изготавливаться таким гнусным способом. Она даже не могла не думать о цене такой магии, её воображение живо рисовало мучения животных. Хотя в её родном поселении никого нельзя было удивить перемолотыми костями петуха, прокукарекавшего ровно тринадцать раз. Она зажала рот ладонями, борясь с тошнотой, и отвела взгляд в дальнюю часть палаты. И невольно воскликнула от удивления:
– Чёрт бы меня побрал!
– Не смей так говорить! Ведьма должна следить за словами! – одёрнула её Ханна.
А Эли не могла отвести взгляд от Дара. Он лежал на одной из двух кроватей, связанный по рукам и ногам, а Себастиан беспокойно метался в клетке, стоявшей на прикроватной тумбочке.
– Эли! Эли! – воскликнул Дар, наконец-то заметив её. – Я так счастлив, что ты в порядке! Я хотел лететь спасать тебя, но эти трусы заперли меня здесь! Развяжи меня поскорее!
– Не развязывай, – спокойно сказала Ханна.
– Почему? – удивлённо замерла Эли. Она-то уже бросилась помогать другу.
– Потому что он ещё не всех спас, кого планировал.
– Тиля так и не вернули? – обмяк Дар.
– Нет, – ответила Эли, сев на краешек кровати. – Я видела ведьму, которая его схватила…
– Её тут все видели! И никто не смог остановить! – Дар аж покраснел от злости. – Ханна, это нечестно! Отпусти меня! Я ведьмак! Я совершеннолетний по законам магии!
– Не кричи, пусть девочка спит, – Ханна кивнула головой в сторону второй кровати и вздохнула. – Ума магия тебе, увы, не добавила. Её ищет весь Карательный Орден Совета. Думаешь, ты справишься лучше?
Дар отвернулся к стене.
– Мой дед при жизни всегда говорил: нет ничего позорнее бездействия. Лучше опозориться и проиграть, чем быть в рядах тех, кто струсил, – процедил он, делая упор на последнее слово.
– Уверена, что про тех, кто струсил, он не говорил.
Дар многозначительно промолчал. Ханна вздохнула и сказала примирительно:
– Послушай меня, пожалуйста. Если кто-то сейчас не в лесу, то только потому, что это бессмысленно. Нужно просто ждать и не мешаться под ногами у настоящих воинов.
– Это правда, Дар, я видела Орден своими глазами, – неловко сказала Эли, нарушая повисшую тишину.
Она отвязала ноги Дара и начала было освобождать руки, когда вошла целительница в белых перчатках и фартуке.
– Ой, погоди-погоди развязывать этого хулигана!
– Он никакой не хулиган! – взъерепенилась Эли и встала, уперев кулаки в бока.
– Я смотрю, и ты недалеко ушла, а вроде ж девочка! – скривилась целительница.
– А я вам не девочка, а ведьма! – не на шутку распылилась Эли, вспомнив, как одёрнула воительниц Сага.
– Извините, пожалуйста, – покраснела Ханна. – Дети просто поражены происходящим и ведут себя неподобающе. Не могли бы вы помочь ей с ранами?
– Ну давайте посмотрим, что тут у нас, – целительница достала из кармана очки и, надев их, прищурилась. – Дья-я-явол во плоти… Тебя что, пытали?
– Меня просто крысы покусали.
– Тогда понятно, почему ты так себя ведёшь. Наверное, они были больны бешенством, – сказала целительница. Вильям, стоявший в уголке, хрюкнул от смеха. – Придётся подождать, пока сварю зелье. А раны сейчас промоем…
Целительница подтолкнула пациентку к ширме и нетерпеливо застучала ногой, пока она снимала робу. Потом открыла пузырёк, и от одного только запаха у Эли защипало глаза, а когда отвар оказался на ранах, она взвыла от боли. А целительница не обращала на её страдания никакого внимания, напевая какую-то мелодию, ловко нанося лекарство. Закончив, она подала Эли баночку заживляющей мази и ушла, набрав в подол фартука склянки со стеллажа.
– Так вы расскажете, что здесь произошло? – спросила Эли.
Ханна тяжело вздохнула:
– Дар расскажет. Оставайтесь здесь. Мы с Вильямом немного отдохнём и принесём вам перекусить.
Они ушли, а Эли прилегла рядом с Даром и принялась обрабатывать синяки и крысиные укусы заживляющей мазью.
– Ну и что ты натворил, что тебя пришлось связать?
– Да ничего, – уклончиво сказал он.
– Карр, конечно, ничего! – возмущённо запыхтел ворон. – Та старая леди почти наверняка наподдала бы злодейке, если бы ты не бросился вперёд! Ты её заслонил и чуть сам не попался! А я ведь двадцать раз прокаркал, чтоб не лез!
– Вот и накаркал! – недовольно ответил Дар.
Ворон распушил перья, надувшись как шарик, и обиженно отвернулся к стене:
– Вообще-то союз с духом подразумевает, что я тоже имею право голоса.
Эли решила разрядить обстановку.
– Я тоже вспылила и подвергла опасности Мрака. Не послушала его и оказалась не права.
– Это когда? – удивился её фамильяр.
– Когда сбежала от Саги Эйк. Ты ведь кричал: «Стой», помнишь?
