машине, глядя на бесплатный цирк. Саша как главный, Таня как сочувствующая, Алёна как юрист, Филипп как самый креативный, а Варвару взяли как самую верующую.
– Есть у меня одна идея, – наконец сказал Филипп. – Я эту братию хорошо знаю, три года пел в церковном хоре, пока меня дьякон не стал за попу трогать. Мы с Саней пойдём, а вы нас прикроете. Если через пятнадцать минут не вернёмся, считайте нас коммунистами.
Никто не возражал: терять было нечего. Попов и Алешин вышли из машины.
– Христос посреди нас! – обратился к публике Филипп.
– Есть и будет! – было ему ответом.
– Мир вам!
– И духу твоему! – Они явно приняли Фила за своего.
– Батюшка сказал, вас будет семеро, а вас тут сколько?
– Семеро, родной наш, – ответила кликуша, и Фил сразу за неё уцепился.
– Ты, сестрица, старшая? – утвердительно спросил он. – Вам сказали, что я подъеду?
Юродивые раскрыли рты и заморгали, но Алешин и не дожидался ответов. Этих надо было ковать тёпленькими.
– Стойте здесь. Никого не впускать, никого не выпускать, наше дело правое, с нами Бог. Я скоро. – С этими словами он просочился в ворота, увлекая за собой недоумевающего Сашу. Как только сторож задвинул засов за их спиной, Фил указал на гору хлама имени Ямова:
– Что это?
– Хлам, – ответил Саша. – Не могут убрать никак, бездельники.
– Годится! – оценил Алешин, в котором проснулся режиссёр-минималист. – Идём!
Он потащил Попова к коробке из-под холодильника, которая вообще невесть откуда взялась на стройке. Ловко разорвав её на весу, Филипп обзавёлся четырьмя хорошего размера картонками. Ненужная их сторона хранила предание о заводе-производителе, а другой, девственно чистой, выпало принять на себя горячий творческий порыв. Три минуты работы строительным фломастером – и новый Моисей сошёл к верующим со своего Синая, неся в руках четыре скрижали.
– Не нравится мне, как вы стоите, братья и сестры, – закричал он пастве с укоризной. – Ей-богу, как цыганки! Никакого толку! Вот, держите!
С этими словами он всучил народу таблички, не давая вникать в смысл. Попов отошёл на несколько метров и отвернулся в слезах от смеха. Пророк Алешин выстроил паству с табличками в линейку по принципу нарастания юмора:
«Богородица, защити!»
«Христосъ живъ!»
«Земля христианамъ!»
«Мы противъ оральнаго секса!»
Алешин спешил, не давая юродивым очухаться. Заставил их взять к тому же крест, встать под плакат «ЖК Курицын, квартиры от застройщика» и отснял этот цирк на телефон, собирая в кадр стройку, рекламный плакат, крест и юродивых с табличками.
– Кричите, голубчики!
– Что кричать-то? – отвечали голубчики.
– А просто кричите «О-о-о! А-а-а!», кричите и грозите, только погромче!
– О-о-о! А-а-а! – старалась массовка.
– У-у-у! – подбадривал их художественный руководитель, крупно снимая таблички. – Покружитесь, покружитесь, молодцы, ещё! Снято! Всем спасибо, все свободны, храни вас Господь!
Юродивые опустили хоругви. Филипп поспешил скрыться, пока никто не догадался.
На этом вопрос с церковными притязаниями на землю был закрыт. Видео, нарезки из него и остроумные комментарии в стиле «угадай страну по фотографии» разлетелись по пабликам. Всё было прекрасно: и душевные лица активистов, и их лозунги, и слоган «ЖК “Курицын” – квартиры от застройщика». Дом хайпанул.
– Я знаю, что мы способны на большее, – размышлял Филипп, – в нашем доме скрыт огромный потенциал. Можно вызвать позитивные ассоциации у ранее нетронутых групп населения. Нам нужен маленький победоносный парад.
ЖульЁ
– А скажите-ка мне, девушка, какого это лешего вы наши квартиры продаёте?
Этой фразы Саша не слышал. Как и не слышал всего предыдущего телефонного разговора, а он был очень интересен. Сама Ирина Пенькова из «ЖильЯ» позвонила в Сашин отдел продаж и, прикинувшись дурочкой, выведывала у Тани насчёт ЖК «Курицын». Затем, убедившись, что кто-то в этом городе торгует квартирами, игнорируя её эксклюзивный договор, Пенькова рассвирепела и бросилась в атаку.
Таня не стушевалась. Не стала оправдываться и даже не стала интересоваться, с чего это «их» квартиры. Зачем? На претензию Таня предпочитала отвечать контрпретензией. И с этого места Саша уже все услышал и потому подпрыгнул на стуле.
– А вы сами-то почему не продаёте, Ирина Владимировна?! Пять месяцев дом строится, а от вас одни завтраки!
Чего Пенькова совершенно не ожидала, так это того, что Таня давно пробила номер и с первой же минуты разговора знала, с кем имеет дело.
– Ладно… – протянула Пенькова, собираясь с мыслями.
– Шоколадно, – добила Таня. – Откуда инфа? Пять месяцев спали и вдруг спохватились? Так не бывает!
Пенькова дышала в трубку в тяжёлом раздумье.
– Отвечайте, – потребовала Таня.
Голос Пеньковой сделался официальным:
– Одна ваша сотрудница поделилась информацией.
– Понятно. Агентство «Одна баба сказала». Хотелось бы поменьше сплетен и побольше дела, Ирина Владимировна! – И Таня спокойно повесила трубку. – Что? – спросила она в ответ на недоуменный взгляд Саши.
– Ничего. Лихо ты её. А ведь она тебе в матери годится.
– Это мой вклад в борьбу с возрастной дискриминацией. Мне кажется, мало я ей всыпала.
Саша собирался возразить, а Таня уже поднялась с места:
– Погнали, надо добавить.
– Куда?
– В ЖильЁ, конечно! Она мне звонила как тайный клиент, а я туда наведаюсь лично. Они меня в лицо не знают.
– Но меня-то знают!
– Тоже верно, – сказала Таня с досадой и огляделась. – Но надо идти парой, так правдоподобней. Эй, Фил! Будешь моим мужем?
Тайный покупатель
– Запоминай: у нас ипотека, материнский капитал, и мы хотим двушку где-то в районе «Курицына», – инструктировала Таня перед выходом из машины, но Филипп не слушал её. Он в изумлении уставился на крыльцо агентства недвижимости «ЖильЁ».
– Господи, что это?
На ступеньках выстроились, как на витрине, и курили, бросая на прохожих плотоядные взгляды, дамы на любой вкус. Всё в них было привлекательно: ботфорты, чулки в сетку, мини-юбки, стразы и хищный макияж. Дополнительной пикантности зрелищу добавляло то, что крыльцо, на котором, как на подиуме, топтались красотки, было общим для двух заведений. Слева располагалась дверь в агентство недвижимости «ЖильЁ», а справа – в магазин «Подарки для взрослых».
– Ты что, первый раз видишь риелторов на прогулке? – удивилась Таня.
– Будто куртизанский отряд на привале.
– Не бойся, они не кусаются. Самое страшное, что могут сделать, – продать тебе студию в своём ЖК «Атлантида». Поэтому сделай вид, что плохо понимаешь по-русски. Говорить буду я.
Филипп смущённо проследовал за Таней мимо оценивающих взглядов. Дамы наскоро закончили перекур и затрусили в офис – клиентов отрабатывать. В одинаковых галстуках, каждая за своим компьютером, спрятав нижнюю часть тела под столом, они стали смотреться даже как-то по-деловому.
– Меня зовут Жанна, и сегодня я буду вашим менеджером, – положив
