Горе у него. Я не думал, что так получится. А ночью меня вызвали в милицию. — Глаза лесника хитро щурились.
— Расскажите все, что известно о семье Павла С. Когда и при каких обстоятельствах ремонтировали у них двор? Как обнаружили патрон?
Лесник задумался. Потом поднял голову. Он рассказывал обо всем подробно. Сначала волнуясь, прерывающимся голосом, потом, увидя, что майор внимательно, не перебивая, слушает его, он освоился с обстановкой и повел рассказ как будто находился не в милиции, а в кругу друзей.
Белов действительно внимательно вслушивался в речь лесника, все время изучая этого пожилого человека. Он говорил теперь свободно, словно рассказывал об этом уже не в первый раз.
— В этот вечер мне постелили в комнате у стола. Лег, а хозяйка лампу понесла. Смотрю: что это под лавкой? Пригляделся и увидел. Пистолетный патрон. Утром, проснувшись, я хорошо рассмотрел его.
Чем дальше рассказывал лесник, тем больше сомнений в правдоподобности его рассказа возникало у майора Белова. Свидетель как будто хотел убедить работника милиции, что убийцей мог быть только Павел С. и никто другой.
Беседа с лесником окончилась. Нового она ничего не принесла, но гладкий рассказ его, его свободные и быстрые ответы на вопросы и почти неприкрытое желание обвинить Павла С. в убийстве Кирсановой не понравились Белову. «Беспристрастные свидетели не ведут себя так… Что-то скрывается за всем этим?» — подумал он, анализируя допрос.
Вскоре пришла почта. Из научно-технического отдела сообщали результаты баллистической экспертизы. Они были ясны: Кирсанова убита из пистолета, найденного у Павла С.
А Павел С. вел себя по-прежнему странно: он больше молчал, чем отвечал на вопросы. Не смог он объяснить, где был в день убийства Кирсановой. Были допрошены многие из тех, кто знал Павла С. и его семью. Их показания привели к неожиданному выводу: весь этот день Павел С. находился дома и никуда не отлучался. Та интуиция, которая появилась у майора Белова с первого знакомства с Павлом С. и его семьей, мысли о невиновности Павла С. в преступлении получали свое подтверждение. Но кто же убил Кирсанову?
Майор вновь и вновь тщательно собирал и изучал все материалы по делу. Странно вел себя сын убитой — Василий. Правда, его нервозность и повышенный интерес к результатам следствия могли вызываться родственными чувствами, но было и что-то загадочное в нем. Не менее загадочным оказался лесник, на которого как на свидетеля ссылался сын убитой. Обо всем ли он рассказал и, если не обо всем, то о чем умолчал? Одна за другой возникали и отпадали новые версии, но одна еще не ясная мысль все чаще возвращалась к Белову: «Не мог ли сам Кирсанов совершить преступление и, чтобы скрыть следы преступления, подбросить вещественные доказательства в хозяйство Павла С.? Встречались же в следственной практике такие случаи». В то же время служебное и общественное положение Василия Кирсанова, единодушные отзывы односельчан о нем, как о человеке безукоризненного поведения, честном и культурном, гнали эту мысль прочь.
Вера в то, что Павел С. не виновен в убийстве и не имеет никакого отношения к преступлению, окрепла у майора Белова. Она подтверждалась знаниями оперативной работы, практическим опытом. Но круг замкнулся, и выхода из него не было. Пришлось остановиться, осмотреться, взвесить каждое доказательство.
Майор снова встретился с Кирсановым. Что делал в день убийства матери, где был, как вел себя, с кем виделся — все это нужно было незаметно для Кирсанова узнать от него самого работнику милиции. В день убийства матери он был в другой школе — это подтверждают учителя. Вечером Василий присутствовал на собрании в соседней деревне, навещал мать, но не застал ее дома. Соседи сказали, что она домой не приходила. В этот же день он успел побывать в школе, где мать принимала экзамены, Там он узнал, что она после экзаменов ушла домой. Но дома ее не было, не было ее и в районо, куда по телефону позвонил он. Потом он связался с милицией и заявил об исчезновении матери. Эти данные уже были в распоряжении Белова, когда он начал беседу с Кирсановым. Тот повторил все, что было известно Белову. И только одна деталь не ускользнула от оперативного работника. Из рассказа Василия казалось, что весь этот день у него прошел по расписанию, которое он выполнял с точностью до нескольких минут. Он помнил каждый свой шаг в этот день, людей, с которыми встречался, даже отдельные произнесенные фразы. Столько переживаний, волнений — и… помнит такие мелочи!
Беседа длилась долго. Кирсанов волновался, пил воду из графина, курил папиросу за папиросой, но отвечал с большими паузами на все вопросы ясно, четко. Слух о том, что в убийстве его матери обвиняют Павла С., прошел по всем деревням и, кажется, не было сомнений в том, кто убийца. Зачем теперь этот допрос?.. Что же нужно милиции?
Но вот беседа закончена. Майор встал, попрощался.
…Через несколько минут в кабинет снова пригласили лесника. Теперь уже не волнение, а тревога была на его лице.
— Садитесь, пожалуйста, — пригласил его Белов.
От свидетеля требовалось немногое: объяснить, почему он с таким пристрастием давал показания на первом допросе, почему он считает, что убийца не кто иной, как Павел С.
Майор Белов блестяще разрешил эту сложную задачу. Серия продуманных, последовательно заданных наступательных вопросов поставили свидетеля в тупик. Надо было отвечать, говорить о том, о чем не было сказано ни слова на первом допросе.
Лесник опустил голову, испарина выступила на лбу. Надо было говорить правду. После продолжительного раздумья он заговорил:
— Когда я случайно встретился с Кирсановым, мне уже было известно о смерти его матери. У Василия был растерянный вид. Как бы про себя он повторял один и тот же вопрос: «Кто мог ее убить? Кто мог ее убить?..» Его подавленное состояние мне было понятно. Знаете, что значит потерять такого близкого человека, как мать. Я охотно сочувствовал ему.
«И милиция никак не может найти убийцу… Ты хорошо знаешь здесь всех людей, — обратился он ко мне. — Как ты думаешь, кто мог сделать это…» Я ответил, что трудно подозревать кого-либо из местных жителей. Ведь старую учительницу все отлично знали и уважали. «А ты подумай, — сказал он. — Что ты скажешь, например, о Павле С.?» Я удивился и возразил:
«Нет. Мне кажется, он на такое не способен…» Василий разочарованно посмотрел на меня.
«Но следствие уже кое-чем располагает о нем. Ты, кажется, двор у них ремонтировал. Не слыхал, у него как будто пистолет есть. Кто-то мне говорил об этом… Как думаешь, если я сошлюсь на тебя и скажу, что ты слыхал о пистолете,
