Я понимала, что здесь уже бессильна, да и кто меня подпустит к этому делу. Но на душе всё равно было тревожно. Мне хотелось находиться рядом с ним в этот момент и помогать при любой надвигающейся опасности. Всё-таки страх за чью-то жизнь намного сильнее страха за свою. Но я ему верю. Это же Йен. Ему всё по плечу. Будь то приструнить обнаглевших кадетов или спасти чью-то жизнь. Иногда, мне кажется, что он сверхчеловек, который был послан из другой галактики для спасения нашего человечества. Одна внешность только об этом свидетельствует. Я уже молчу про его способности.
Оказавшись в своей постели, не могла долго уснуть. Мысли бешеным потоком проносились у меня в голове. Казалось, что вот-вот и она разорвётся вовсе. Никто и представить не может, каких усилий мне стоило, не рвануть на первый этаж и не высматривать в окно, когда вернётся обратно поисковая группа с людьми. А она вернётся. В этом я уверена.
Глава 14. Битва едойClemens Ruh – Broken
Ane Brun – Big in Japan
Sevdaliza – Amandine
Sevdaliza – Hero
Проснулась я от команды на подъём. Сон всё ещё не хотел покидать меня. Видимо, не заметила, как с потоками мыслей уснула. Разлепив еле веки, посмотрела в сторону выхода из спального отсека. Там стоял один из дежурных солдат, но Йена не было. Он обещал, что они вернутся до подъёма, но утро уже наступило, а его нет. Может, он вернулся и сразу пошёл отдыхать. Подскочив с кровати, быстро надела форму и побежала на третий этаж. Коридор был пуст и это было мне на руку. Потому что тратить время на объяснения, что я делаю в офицерском крыле, не хотелось.
Забежав в комнату Йена, обнаружила, что кровать пуста и никаких признаков пребывания его этой ночью здесь, тоже не было. Уже знакомое чувство страха начало заполнять моё тело. Но я себя одёрнула. Он обещал, что всё пройдёт без осложнений, значит, так и будет. Наверное, просто задержались. И может, в эту секунду они заходят через наши главные ворота.
Спустившись в холл учебного корпуса, увидела Сицилию.
– Кадет Данн, вы почему не на зарядке?
Подойдя к ней ближе, выпалила интересующий меня вопрос:
– Группа, которую возглавляет командир Хант, ещё не вернулась?
Сузив свои лисьи глаза, она просканировала меня словно рентген и после недолгого молчания, которое мне показалось вечностью, ответила:
– Пока никакой информации не поступало.
– Но как же, они должны были уже вернуться. Когда они в последний раз выходили на связь?
– Кадет Данн, я думаю, вы немного забываетесь. Я не стану обращать внимание на то, что вы пренебрегли субординацией и устроили допрос офицеру, который намного выше вас по званию. Надеюсь, вы сделаете выводы и больше такого не повторится. А теперь идите на утреню зарядку, пока она не закончилась.
– Да, простите, полковник Хоффман, такого больше не повторится.
Развернувшись в сторону спортивного зала, пошла выполнять команду.
Говорить мне никто ничего не собирается, оно и понятно. Кто будет отчитываться перед кадетом. Остаётся только ждать. Бездействие, которое потихоньку разъедает мой мозг изнутри, что может быть хуже этого. Только неизвестность. А когда это переходит в тандем, то к ним присоединяется паранойя. Какие только варианты исхода этой операции в моей голове не пронеслись. Чтобы хоть как-то отвлечься от этих мыслей, на каждом уроке вызываюсь помочь убрать класс или учебный инвентарь, так хоть голова думает периодами, например, о том, как запихнуть этот изувеченный пулями манекен в подсобку или как отмыть парту после очередного химического эксперимента нашего преподавателя по химии мистера Краковского.
– Да ты прям мечта мужчин, у которых вкус ограничивается только на домохозяйках, – незаметно подойдя сзади, проговорила Ибби.
– Так я хоть как-то могу думать не только о том, почему они до сих пор не вернулись, – оттирая последнее пятно, ответила я.
– Время только двенадцать часов дня, к обеду они уже будут здесь, вот увидишь.
– Надеюсь, а то это и правда невыносимо. В голову лезут только плохие мысли. Я уже сомневаюсь в своём здравом разуме.
– А это правильно, потому что у тебя его нет, – подколола она.
– Очень смешно.
– Так, заканчивай, и идем пообедаем. Или ты собралась тут весь класс перемыть?
– Неплохая идея, к трём часам как раз закончу.
Учитывая, что в этом классе, видимо, вообще не производят генеральные уборки, то можно застрять здесь до ночи.
– Отставить. Убирай тряпку с ведром, и идём в столовую.
На обед был один из самых моих «любимых» супов под названием – тюря. Если вам нравится холодный вымоченный хлеб, то вам обязательно нужно посетить нашу столовую.
– Мне, кажется, они вообще не парятся, чем кормить будущих солдат, – подняв ложку, Майкл обратно плюхнул содержимое в тарелку.
– А мне нравится, – с аппетитом жуя, проговорил Кевин.
– Да ты вообще у нас индивид.
– Какие мы слова знаем, наконец-то решил начать читать?
Вместо ответа, Майкл соорудил из ложки катапульту и выстрелил в лицо Кевину.
– Да ты издеваешься! – снимая со лба кусочек хлеба, выпалил он.
– О, драка едой! – подхватила Ибби, соорудив такую же катапульту в сторону Майкла.
– Только попробуй, Рамос! – угрожающе поднял тарелку с супом он.
– Попробую! – выстрелила она.
– Ну всё, ты сама напросилась, – вскочив со стула, он рванул за ней.
В этой детской шалости я была лишь сторонним наблюдателем. Вяло улыбаясь, водила ложкой по тарелке и смотрела, как Ибби и Майкл носятся по всей столовой и бросаются друг в друга едой. Даже Кевин с Питером подхватили эту волну. Наверно странные мысли меня посещают в обеденное время и при таких обстоятельствах. Слишком меланхоличные. Я думаю о том, что Ибби пора признаться самой себе, что Майкл для неё намного больше, чем просто друг. Иначе можно не успеть. Время в нашей жизни очень ценно. Ты не знаешь, когда вы увидитесь снова. Может для вас это последний обед или последняя ночь. Может это последняя улыбка или последняя ссора. А может, и вовсе этого «может» уже нет. Сколько я не успела сказать Йену и как много не успела испытать с ним. Мне нужно прекращать думать в этом направлении, но мозг, как будто живёт отдельной жизнью в такие моменты. Он словно сломанная коробка передач, подбрасывает всё новые варианты исхода. И все они, конечно, не радужные. Странная вещь, как человек падкий на страдания. Он может в любой момент и по самой незначительной причине закинуть себя в этот котёл и вариться там, пока не найдёт свою точку опоры, свой якорь. В этот момент жизнь проматывается как старая киноплёнка в обратном порядке, где приходит понимание, что ты потерял вкус к ней, что вовсе и не жил. Йен мой якорь. Не знаю, почему эта мысль так резко врезалась мне в голову, но я точно знаю, что будет, если я лишусь этого якоря.
