Подобные случаи расследует окружная прокуратура, а не бостонский полицейский департамент. Что здесь делает эта женщина?
— По поводу записей, сделанных камерами видеонаблюдения… Мы обнаружили отсутствие записей, сделанных камерой, установленной в спальне.
— Их и не может быть.
— Почему? Представители компании утверждают, что в вашей спальне тоже находилась камера.
Кэтрин равнодушно взглянула на Казеллу.
— Она была выключена.
— Выключена?
— Предусмотрительно, — пробормотала блондинка.
Кэтрин пропустила реплику мимо ушей.
— Эта камера предназначалась на тот случай, если нас нет дома. Джимми запрограммировал ее так, чтобы она автоматически выключалась с полуночи до восьми утра.
— Интересно, — произнес Казелла. — Если верить вашим предыдущим показаниям, Джимми пришел домой в десять вечера и камера еще должна была работать.
— Это правда, однако выяснилось, что в ней испортился часовой механизм.
— Простите?
— Проверьте сами, — сказала Кэтрин. — Вы увидите: часы спешат. Они показывали полночь, хотя на самом деле было десять. — Она пожала плечами. — Джимми не слишком хорошо разбирался в электронике. Он переводил часы то назад, то вперед, наверное, просто сам все испортил.
— Представители фирмы об этом не упоминали.
— Вряд ли он к ним обращался.
Мужчина и блондинка обменялись взглядами.
— Вы говорили, что начали спорить с мужем, — сказал следователь Казелла. — Из-за чего возникла ссора?
Она спокойно посмотрела на него. Ее уже спрашивали об этом — утром в пятницу, когда кровь в спальне еще не высохла. Кэтрин возмущало то, что они заставляют ее повторять это еще раз.
— Джимми был ревнив, особенно в нетрезвом виде. В четверг он набросился на меня из-за доктора Рокко. Я хотела отвезти Натана в больницу, поскольку сын плохо себя чувствовал. Джимми решил, будто это всего лишь повод, чтобы увидеться с любовником.
— Вы встречались с доктором Тони Рокко? — спросил прокурор, пытаясь изобразить удивление, весьма наигранное. У полицейских свое сценическое искусство, у нее — свое. Что получилось в результате — греческая трагедия или просто безнадежный фарс?
Кэтрин вдруг почувствовала себя такой усталой, как никогда в жизни. Ей хотелось увидеть Натана. Она должна знать, что ее сын по крайней мере в безопасности.
Кэтрин невозмутимо ответила:
— Да, у нас с Тони была связь. Она давно закончилась. Я поклялась Джимми, что мой роман в прошлом.
— А где находилась няня, Пруденс Уокер, когда начался этот разговор? — перехватил эстафету Казелла.
— В четверг вечером у Пруденс выходной. Четверг вечером, воскресенье днем.
Казелла нахмурился:
— Но ваш муж вернулся поздно. Вы уверены, что Пруденс не было дома? Может быть, она уже пришла и легла спать?
— Она собиралась провести вечер с другом.
— С парнем? — Блондинка впервые подала голос. Она пристально взглянула на Кэтрин: — И часто она встречается с ним в свободное время?
— Ее нередко нет всю ночь с четверга на пятницу, — подтвердила Кэтрин.
— Предусмотрительно, — повторила блондинка.
Кэтрин снова проигнорировала ее.
— А ваш сын? — спросил мрачный следователь. — Каким образом он оказался замешан в эту ссору?
— Натан проснулся в двенадцатом часу, его мучили кошмары. Я пришла к нему, чтобы успокоить его, и услышала, как вернулся Джимми. Я сразу поняла: дело плохо.
— О чем вы?
— Судя по тому, как Джимми хлопнул дверью, он был пьян. Потом Джимми начал громко звать меня. Натан, разумеется, перепугался еще сильнее.
Мальчик ничего не сказал. Натан никогда ничего не говорил, он просто смотрел на нее своими не по-детски серьезными голубыми глазами, и его худенькое тельце напрягалось в ожидании. Джимми дома, пьяный и сильнее их обоих.
Кэтрин хотела для своего сына чего-то большего. Вот о чем она подумала в тот вечер, когда муж хлопнул дверью и начал кричать, а затем стал подниматься по лестнице. Она заглянула в глаза Натана и ужаснулась: в них отражалась точно такая же безнадежность.
— Когда Джимми схватил пистолет? — спросил прокурор.
— Не знаю.
— Где он его взял?
— Не знаю.
— Он поднимался по лестнице с пистолетом?
— Да.
— Целился в вас и в Натана?
— Да.
— Что вы сделали, миссис Гэньон?
— Я попросила его положить оружие. Я сказала, он пугает ребенка.
— И что он ответил?
— Рассмеялся, мистер Копли. Сказал, основная проблема для Натана в этом доме — это не он, а я.
— Что он имел в виду?
Кэтрин пожала плечами:
— Джимми был пьян и сам не знал, о чем говорил.
— А что делал Натан, пока все это продолжалось?
— Натан… — Голос у нее дрогнул, но она заставила себя продолжить. — Он сидел у меня на коленях. Прижимался лицом к моему плечу, чтобы не видеть отца, и затыкал руками уши. Я предложила Джимми положить Натана спать в нашей комнате. Попросила его успокоиться и не пугать мальчика. Потом пошла вместе с Джимми в спальню. Когда я оказалась внутри, то заперла дверь и позвонила в Службу спасения.
— И тогда Джимми начал стрелять?
— Не помню.
— Соседи говорят, будто слышали два выстрела.
— Правда?
Копли изогнул бровь.
— Вы не уверены, стрелял ли ваш муж?
— В тот момент я не думала о Джимми, только о Натане. Он был страшно испуган.
«Мама, мы умрем? Включи свет, мама. Я хочу, чтобы стало светло».
— Джимми когда-нибудь причинял вред вам или вашему ребенку?
— Он швырялся вещами, когда был зол. Иногда у нас возникали проблемы.
— Проблемы? — с сарказмом спросила Уоррен. — Полиция приезжала сюда каждую неделю и улаживала ваши разногласия. Пока наконец ход событий не стал необратимым, ведь Джимми подал на развод, миссис Гэньон.
Кэтрин равнодушно посмотрела на нее:
— Да.
— У него были деньги, — продолжала та. — И власть. Сначала этот тип вас оскорблял, а потом подстроил все так, чтобы окончательно вас прижать. Никто из здесь присутствующих не станет отрицать, что вы имели все основания слегка разозлиться.
— У нас имелись некоторые проблемы, но это не значит, будто все было так плохо.
— Ради Бога!.. Он вас бил. Орал и швырял вещи в вашего ребенка. И вы думали, все это можно уладить?
