Книга Ведьмин смех - Лили Мокашь

Задираю голову наверх и подставляю лицо удивительно теплым каплям. В голове носится мысль, что это самый романтичный момент в моей жизни. Потому что руку мою Кирилл так и не отпускает, а еще поддерживает веселье, и я кожей чувствую, как пристально смотрит он в мою сторону.

«Поцелуй меня», – верчу мысль в голове, хотя знаю, что с ним мои ведьминские уловки почему-то никогда не срабатывают. Ни мысли, ни рисунки. Только заговоренные напитки, и то не удивлюсь, если там сработал сам Кирилл, а не мой дар.

Но, видимо, здесь не нужно никакое колдовство. Потому что наши мысли сходятся на все сто процентов.

Я чувствую, как он берет пальцами мой подбородок, чуть опуская лицо, и прижимается мокрыми от дождя губами к моим, стирая отныне все глупые мысли, оставляя в них только себя.

Решаю не рассказывать ничего Кириллу. Хотя бы в ближайшее время. Просто… пусть какое-то время это будет моим. Пока я еще осваиваюсь, учусь, узнаю что-то новое, набиваю шишки.

Да и он не требует объяснений, когда уезжаю каждую субботу куда-то, ведь обещаю, что когда-нибудь обязательно расскажу, но сейчас мне нужно это время наедине с самой собой.

Он понимает все прекрасно, кивает, улыбается, обнимает, целует и даже провожает меня на автобус.

А я каждую субботу провожу в доме прабабушки. И каждую субботу она приходит ко мне.

Поначалу это было страшновато, но потом… Я все чаще стала замечать, что мы словно одно целое. И это очень помогает общаться с ней.

Она многому меня учит. Рассказывает истории из молодости, вспоминает, как впервые узнала о своем даре и как сильно боялась этого в первое время.

Рассказывает, как познакомилась с прадедушкой Кириллом, и говорит о нем с такой теплотой и любовью, что у меня спирает дыхание и чересчур быстро колотится сердце.

– Ты ведь тоже встретила его, – хмыкает прабабушка в какой-то момент, когда мы ведем очередной разговор о ее любви с мужем. – Он всегда говорил, что найдет пути быть нам вместе в каждой из жизней. Видимо, нашел…

– Да. Я видела фото и рисунки прадедушки. И они одинаковые. Хочешь, покажу фото? У меня есть.

Достаю телефон и показываю прабабушке фотографию, которую сделала на днях. После уроков мы гуляли на природе, и я решила запечатлеть момент.

Аделина замирает, глядя на нас. Несложно догадаться, почему. Молчит пару минут, а потом протягивает руку и касается пальцем экрана телефона, словно поглаживая фото. Так искренне… По ее щеке бежит слеза, словно она не просто воображение, точнее частичка души, а реальный человек.

– Он влюблен в тебя, – говорит она с придыханием. – Ваши души тянутся друг к другу, потому что в прошлой жизни они были невероятно счастливы.

– Получается, он и есть моя судьба? – задаю логичный вопрос.

– Решать тебе, – ба пожимает плечами. – Несмотря ни на что, это новая жизнь, ваша собственная. И если ты не готова быть с этим человеком всю жизнь, то не нужно думать о том, что с ним было в прошлом. Настоящее может перевернуть сознание, это очень серьезный шаг.

Я не решаюсь что-то ответить. Но в груди екает.

Мы еще долго болтаем обо всем на свете. А еще бабушка учит меня новому, как обычно. Я умею уже очень многое. Но раскрывать свои секреты, конечно, не буду.

Складываю в рюкзак записи, которые сделала за день со слов Аделины, прежде чем уйти.

– Я поеду, пока не стемнело, да и Кирилл ждет. До субботы? – говорю, стоя уже в дверях.

– Нет, милая. Я не приду больше, – отвечает прабабушка, и моя душа больно-больно сжимается. Я так свыклась с ней…

– Что? Но как? Почему?

– Мне не страшно больше уйти. Насовсем, как и полагается. За домом ты присмотришь, людям поможешь и меня вспоминать будешь. Ты умеешь все и даже больше, а остальное с опытом придет. Главное – не отказывай людям в помощи и думай всегда холодной головой, прежде чем что-то сделать. И тогда будешь счастлива.

По щекам текут слезы от ее слов. Не верю, что она не появится больше, хотя какой-то месяц назад я чуть не умерла от страха, когда впервые ее увидела.

– Можно тебя обнять? – спрашиваю сквозь слезы, не желая прощаться.

– Ну как же ты обнимешь меня, если я просто часть твоей души?

Она произносит эти слова с невозможно искренней улыбкой, а потом задорно подмигивает мне и исчезает. И с этого момента я чувствую, что на моих плечах еще больше ответственности. Но я справлюсь. Обещаю.

В следующую субботу приезжаю сюда с Кириллом. Всю неделю я обдумывала правильность своего решения и поняла, что хочу начать делиться с ним всем, что происходит со мной.

Начинаю издалека: сначала просто говорю, что это дом моей прабабушки, и даже не завожу внутрь, наслаждаясь красотой двора.

Тут правда очень красиво: на дворе конец мая и жара, цветы распустились, создавая невозможную атмосферу и окутывая весь двор сладким запахом. Я уже знаю, что большинство из них здесь растут не только для украшений и что один из этих лепесточков может помочь кому-то решиться сделать самый важный шаг в его жизни.

Именно поэтому сама выпиваю такой отвар, прежде чем привести Кирилла сюда. И я знаю, что на меня они не действуют, но так просто немного спокойнее.

Мы сидим на лавке и болтаем о предстоящих экзаменах, о будущем, о планах на жизнь, когда к Кириллу подходит красивый черный котенок и трется о его ногу.

– Смотри, – говорит он, поднимая животное на руки. Тот мурлычет и ластится, а смотрит так пронзительно, что мурашки по коже… Глаза зеленые-зеленые, как изумруд, и когда я вижу в них свое отражение, то улыбаюсь так широко, как никогда раньше.

Я все поняла.

– Мне кажется, эта кошка похожа на тебя как две капли воды, – посмеивается парень, а я тянусь почесать малышку за ушком. На меня, да. Или на мою прабабушку.

– Оставим ее себе? Она, кажется, нас выбрала.

– Я только хотел тебе предложить. Поживет первое время у тебя, а потом поступим, съедемся и заберем ее себе, да?

– Да, – шепчу тихо, ощущая себя невозможно счастливой.

– Знаешь, я давно хотел тебе сказать, – начинает Кирилл, не отпуская кошку с рук. – У меня такое ощущение, что мы знакомы с тобой не пару месяцев, а целую жизнь. А то и пять жизней. А может, и больше. Я не знаю, как объяснить это чувство.

– Я понимаю тебя, – говорю негромко и кладу голову ему на плечо. – Я чувствую то же самое. Правда.

– Интересно, такое возможно? Что когда-то в прошлой жизни мы были вместе?

– Мяу, – доносится тихонько от котенка, словно служа ответом на его вопрос.

Я тянусь к своему рюкзаку, достаю оттуда коробочку и протягиваю ее Кириллу. У меня больше нет сомнений по поводу того, кому хочу отдать этот кулон и с кем окончательно связать души.

– Это что?

– Это талисман. Прабабушка завещала подарить его своему любимому, чтобы жизнь вместе была счастливой.

– Из чего он? – спрашивает, крутя в руках кулон в виде розы и сердца.

– Из мечт. Из мечт, воспоминаний и ярких моментов в жизни. Мы наполним его своими, чтобы в следующих жизнях наши души тоже встретились.

– Звучит здорово, – улыбается Кирилл и оставляет на моей щеке поцелуй.

– А знаешь… пойдем, я тебе кое-что покажу, – решаюсь сделать этот шаг и рассказать ему все, о чем он знать должен.

– Не могу, – тот хихикает, кивая на свои руки. – Придется ждать, пока проснется, чтобы не будить ее.

Кошка на руках Кирилла громко замурлыкала, скрутившись в комок. Кажется, теперь она обрела настоящее спокойствие.

– Ты нравишься Адель, – говорю негромко, намекая на уснувшую кошку.

– Ты назвала животное в свою честь?

– Эм… скорее, в честь своей прабабушки. Правда, Адель?

– Мр-р-р…

Светлана Поделинская

Майские костры

1. Пять ассоциаций со словом «ведьма»?

Шабаш, метла, чары, зелье, травы.

2. Существует ли в жизни настоящая любовь?

Конечно, существует! Мы с мужем живем вместе уже тринадцать лет, бывало между нами всякое, но несмотря ни на что не расстаемся.

3. О чем эта история?

О любви с первого взгляда, которая способна полностью изменить мировоззрение человека. И о том, что внешность бывает обманчива и даже внешне безобидный человек может себя защитить, поэтому не стоит причинять зла другим.

Лучи закатного солнца преломлялись в витражных стеклах стрельчатого окна, превращая блики на каменном полу в лужи крови. Рамон Паскуаль стоял навытяжку перед Великим инквизитором города Кармона. Не то чтобы он, вольный наемник, должен подобострастно склоняться перед наделенными властью, но такому человеку не мешало лишний раз выказать почтение. Великий инквизитор был облачен в алое, а надменное