ее оказалось мало, чтобы снять тиски, которые уже сжимали грудину. Поэтому решил сразу этим же вечером приручить, увидеть трепет и обожание в глазах и забыть девку, как забыл мать, словно ее холодности в мою сторону и не было.
Да и Марк поспособствовал. Он не уезжал, и я остался ждать Бельчонка. Только сейчас понимаю, что тогда боялся за её, хотел защитить, а уже потом Шаху настрой подпортить. Только, бл*ть, я струсил, когда снова увидел Бельчонка, а в ее глазах презрение. Стал маленьким загнанным мальчиком, а не плейбоем, который завоёвывает внимание по щелчку пальцев. Отвёз ее в общагу, а сам вжал педаль в пол и час гонял по городу, затем в баре снял девку. Надо было вернуть себе звание бесчувственного самца, только них*я не вышло. Красотку трахнул, хвалебные речи и обожающие взгляды получил, а рыжая сука с глазами полными холода не выходила из головы. Всю ночь снились кошмары: подвал, мать, побои, презрение и ненависть. Проснувшись под утро решил, что Бельчонка возле себя держать буду, буду смотреть как наполняются ее глаза обожанием. Не могло быть иначе, ведь я Ветров и моя репутация идет впереди меня. Не могла корыстная бабская сущность отказать себе во внимании самого желанного парня универа. Только Бельчонок снова рушила мои шаблоны. Нет обожания, нет признания, нет желания быть рядом. Я бесился и каждый раз сжимал кулаки, когда она игнорировала меня.
Поэтому сейчас это ее «мой» так хреначит меня. Разрывает мой мозг и мое сердце. Потому что получил, то чего желал с детства. Любовь. Хочу наслаждаться этим пока не захлебнусь нежностью. Нежность к своей малышке заполняла меня неконтролируемым потоком.
Толкнул дверь и влетел с Бельчонком на плече в кабинет Ильина. Усадил на стол и получил удар под дых. Не ожидал, что так скрутит от ее взгляда.
— Твою мать, Бельчонок. Ты даже не представляешь, каких сил мне стоит сдерживать себя рядом с тобой… — осекся, потому что тоненькие пальчики побежали от моих плеч к шее.
— Если ты хочешь, чтобы я поцеловала тебя, то ты можешь попросить… — противоречивые ощущения разрывают меня. Бельчонок подчиняет меня себе. Хочу этого и в тоже время разум сопротивляется ее власти надо мной.
Кладу руки ей сзади чуть ниже талии и впечатываю ее тело в свое. Подбородок девчонки упирается мне в грудь.
— Целуй. — тяжело прерывисто дышу, но голос тверд. Это не просьба, малышка, это приказ. Если ты признала меня, то теперь подчинишься, если заерепенишься, то мне еще нужно время, чтобы утвердить свою власть над тобой.
— Тебе придется наклониться… — ее дыхание щекочет мне подбородок.
Накланяюсь и не выдерживаю ее сладкого и такого долгого взгляда. Сам завладеваю ее ртом. Сминаю мягкие нежные губы и давлю языком на зубы. Впускает, но отвечать не думает… Тогда я сам… Только тебе же хуже будет. Не разрывая поцелуй, еще сильнее вдавливаю в себя. Глажу ее язык своим, двигаюсь мягко, плавно, а затем чуть прихватив нижнюю губку, отпускаю ее ротик. Но сам не отстраняюсь, провожу кончиком носом по ее щеке к уху.
— Ты пахнешь вишней.
Нервно сглатывает, а я шумно выдыхаю, видя, как пульсирует вена на ее шее. П*здец, какая она красивая. Шарахает каждую клеточку разрядом тока. Отодвигаю волосы и впиваюсь губами в шею. Звездец. Меня разрывает, разлетаюсь на частицы, позвоночник пробивает таким разрядом, что перехватывает дыхание. Жадно хватаю воздух в миллиметре от ее кожи. Воздух с ее ароматом.
— О черт… Моя сладкая… девочка…
— Ром… — шепчет так робко и так страстно одновременно. Так, как может только она.
Идеальная и только для меня. Только для меня и только от меня она должна так дрожать, так прерывисто тяжело дышать, так выгибаться и стонать. Только со мной, а я только с ней, потому что не смогу уже с другой, уносит так только от ее. Не оторвать. Веду языком по шее к бархатной коже за ушком. Бельчонок дергается, выгибается, еле слышно стонет и с силой впивается пальчиками в мои руки. Только от таких касаний кожа горит, что будет, когда Бельчонок проведет своими пальчиками под футболкой. Штормит от этой мысли. Не выдерживаю и сдергиваю с себя футболку. Девчонка мгновенно меняется. Сжалась вся, замерла, глаза опустила в пол.
Смущается? Боится? Не обижу… Но и отпустить не смогу.
Распускаю ремень на джинсах и расстегиваю ширинку — давит уже нещадно.
Понимаю, что ей неудобно, а может и страшно, но б*дь моя гадкая натура хочет спровоцировать ее на эмоции, на которых я так подвисаю с самого первого дня нашего знакомства.
— Бельчонок, можно смотреть. Подними глаза…
До одури. До сладкой боли. До потери сознания. Вот как я ощущаю ее взгляд на своем теле…
Глава 23
Катя
Ветров был так близко. Я боялась дышать, но обоняние все равно уловило его парфюм. Запах, который всегда будет в моей памяти и всегда будет ассоциироваться с Ромой. Запах первой любви. Да, это были мои первые сильные чувства. Сейчас я не могла сказать «ты мне нравишься». Мне хотелось кричать во всё горло «я люблю тебя», но я молчала. Я всё время тормозила себя, чтобы сохранить свою личность, не раствориться в Роме. Оставляла для себя шанс не разбить своё сердце вдребезги, когда наши отношения закончатся.
Рома хотел меня. Это читалось во всем: во взгляде, в прикосновениях, в сбившемся дыхании, в словах, даже в воздухе, окружающем нас. И я хотела его. Хотела парня впервые. Хотела именно Ветрова. Хотела, потому что любила. Хотела, потому что он мой мир, мой наркотик, мой воздух, моя кровь. Он в каждом вздохе, в каждом биении сердца, в каждой мысли, в каждой фантазии. Прочно. С первого поцелуя. Навсегда. Для меня все игры закончились, для меня всё по-настоящему. Но как для Ромы? Кто я для него? Настоящая девушка? Фиктивная девушка? Девушка для постельных утех? Тысячи вопросов, которые требуют ответа.
— Ром, у тебя одиннадцатого декабря день рождение?
На левой ключице парня была небольшая татуировка с римскими цифрами. Это была не единственная татуировка — ниже справа было большое тату с изображением разъяренного тигра, готового к броску. Оно ему очень шло.
— Бельчонок, я думал ты рассматриваешь моё сексуальное тело… — Ветров провел своей рукой от ключицы с тату до расстёгнутой ширинки брюк. — А ты всего лишь изучаешь моё тату, притом не самое притягательное.
Я горю. Сижу, не двигаясь, почти не дыша, но по ощущениям всё вокруг несётся по кругу
