— Как мило с твоей стороны навестить неудачницу, — захныкала девушка. — Заходи, сделаю кофе…
Юноша прошел на маленькую кухню и сел, наблюдая, как она возится с чашками.
Саманта сделала кофе и достала из холодильника пирожные. Казалось, эклеры на завтрак для этой сладкоежки в порядке вещей. Вдруг она замерла, ссутулилась над раковиной и зарыдала. Кристофер подбежал и обнял подругу.
— Не принимай так близко к сердцу. Слезами горю не поможешь. «Деланж» ведь был только стартовой площадкой? Как и для меня.
— Ага.
Девушка потерла глаза, выпрямилась и подала ему кофе. Потом молча села и с жадностью проглотила два эклера, печально глядя на Кристофера.
— Ты же не собираешься впадать в отчаяние? — спросил он.
— Я не могу нарядиться и выйти на прогулку, словно ничего не было. Не теперь, когда le tout Paris[69]смеется надо мной.
— Le tout Paris уже все забыл, — заверил Кристофер. — Может, за исключением Жислен де Рив. Жди счета из химчистки за пятна от креветок. А де Кузмин не поможет найти работу?
— Уж лучше ему это сделать! — угрожающе воскликнула Саманта. — Никогда не говорила, что святая, но я потрясающий рекламный агент. У парижан дар делать из меня дуру!
— Ты должна быть сдержаннее, — начал Кристофер. — Французы…
— Стоп! — перебила его она. — Французы убивают своих жен «в порыве страсти». Я же съела креветку и теперь — изгой общества.
Девушка угрюмо отпила кофе.
— Кристофер… — Она коснулась его руки. — Ты здесь мой единственный друг. Может, пришло время решать серьезные вопросы? Например, — сделала Саманта небольшую паузу, — поменять ли химчистку? Они потеряли пуговицу на пиджаке от Шанель. Вернуться ли в Нью-Йорк? Мысли в голове перепутались. Ах, Крис, есть ли у меня будущее во французской высокой моде?
— Конечно!
— И еще кое-что. — Саманта заглянула в чашку. — Я всегда сравниваю «до» и «после», и… иногда «до» кажется лучше. Это странно? Может, я была красивее до того, как Жан-Жак подчеркнул худшие черты?
— Ты хорошо выглядела «до» и сейчас прекрасна, — успокоил ее Кристофер. — Прости, но мне пора на работу…
Модельер поднялся из-за стола.
— Я буду ждать ответа. — Саманта погладила друга по руке. — От «Диор», «Ив Сен-Лоран», «Живанши»… всех домов, куда отправила анкету. Статистика продажи духов «Деланж» говорит сама за себя. Я проделала потрясающую работу. Ты ведь поддержишь, поручишься за меня?
— Конечно!
Саманта поцеловала его.
— Я обратилась ко всем, кроме «Шанель». — Она изогнула брови. — Я слегка стесняюсь связи с де Кузмином.
— Я до крайности разочарована, — произнесла Коко. Моник стояла в салоне Шанель на верхнем этаже и пыталась оправдаться. Глава дома будто прожигала ее взглядом. Она напомнила подчиненной священника, который часто пытался запугать тогда еще маленькую девочку, чтобы добиться признания, хотя признаваться было, собственно, не в чем. Но теперь все иначе, и будь она проклята, если уступит.
— Ты никогда не слышала о самодисциплине? — спросила Шанель.
— Не понимаю, о чем вы, — ответила Моник.
— Я знаю обо всем, что происходит в доме.
— Какие бы сплетни вы ни услышали, это произошло не в доме.
— Верно, — согласилась мадемуазель, — в Довиле, где ты представляла мой дом. Гай — первоклассный портной, но не может устоять, когда хорошенькая девушка строит ему глазки: он не первый год шьет моделям бесплатные костюмы.
— Простите, но это сплетни.
— Я забираю тебя из мастерской Гая.
— Вы не можете! — выкрикнула девушка.
— Нет, могу, — безжалостно ответила пожилая дама. — К следующему сезону у тебя будет собственное ателье. Ты прекрасная работница, поэтому минуешь все ступени карьерной лестницы и взберешься сразу на вершину.
Моник смотрела на Шанель, не говоря ни слова.
— Это признание моих способностей, — наконец вымолвила она, — или наказание? Кажется, о персонале нужно судить по работе в доме и с клиентками, а я стараюсь изо всех сил.
Мадемуазель не отрывала глаз от Моник.
— Ты великолепная швея. Но я думала, что ты, подобно мне, будешь предана делу и не позволишь мужчинам мешать.
— Месье Гай не мешает моей работе, — возразила Моник. — Мы оба…
— Гай женат, — перебила ее Шанель.
— А мадемуазель никогда не влюблялась в женатых?
Моник пожалела об этих словах, как только договорила. Пожилая дама изменилась в лице.
— Как ты смеешь спрашивать такое? Ты забываешься. Понимаешь, что значит собственное ателье? Оно…
— Будет держать меня подальше от Гая? — закончила за нее девушка.
Шанель сердито глянула на подчиненную.
— Я должна следить за порядком в доме, — спокойно сказала она. — Гай целый день работает в ателье. Вечер остается для семьи. Разве это не правильно?
Моник промолчала.
— Швеи по десять лет добиваются своей мастерской. Ты будешь на равных с Гаем. Зарплата увеличится втрое. Подберешь девушек, будешь сама себе начальницей. Я ожидаю большой спрос на твои костюмы.
Моник старалась собраться с мыслями. Она знала, что должна радоваться. Ведь она первая в доме так быстро покорит эту высоту.
— Спасибо за повышение, мадемуазель, — осторожно проговорила девушка. — Постараюсь оправдать доверие.
Моник надеялась, эта фраза завершит беседу. Шанель внимательно посмотрела на подчиненную.
— Ты не подведешь. Я знаю.
Вечером, когда все ушли по домам, Моник осталась с Гаем наедине. Заканчивая работу, девушка поделилась с ним новостями.
— Мадемуазель дает мне мастерскую.
— Знаю, — тихо произнес мужчина.
Даже через комнату его глаза, казалось, заглядывали ей в душу.
— Ты заслужила. Мадемуазель спросила меня об этом, и я согласился.
— Гай, она знает о нас, — нахмурилась Моник. — Она считает тебя своей собственностью?
— Мадемуазель любит вмешиваться в личную жизнь работников, — пожал плечами портной. — Но она мудра и многое повидала в жизни.
— У Шанель сложный характер, сам знаешь, — вздохнула швея. — На днях приходили ее племянницы. Очень милые. Девушки хотели просто поздороваться, а мадемуазель отказалась с ними встретиться. Думаю, она завидует всем, кто счастлив.
— Считаешь, Коко завидует нашему получасовому приступу страсти?
— А это все, что у нас было? Получасовой приступ страсти? — Моник не поверила своим ушам. — Ты тогда смотрел на часы? Для меня это было нечто большее, неужели не понимаешь? Я люблю тебя, Гай! С того дня, когда мы познакомились.
