Голяшку, поэтому на втором броске оттянулись.
– Денюжки! Попрошу денюжки, – веселел пекарь.
Тацит, не расстроившись, заплатил судьям по двадцать чеканок и продолжил:
– Один один, равенство. Третий подброс. На кого…
– Каменщик!
– Здоровяк!
– На зелёного, на зелёного ставь!
Толпа дружно болела за Голяшку. Пекарь с портнихой и не думали менять ставки. Бросок – лик короля.
– Ох, держите меня! Ох, не могу! Пекарушка мой ненаглядный, дай тебя поцелую! – радовалась портниха, кинувшись в объятья к не менее радостному пекарю.
Дальше победители чередовались, выпадал то лик, то номинал. Несмотря на честную чеканку стражника, дающую предсказуемо равные шансы, портниха с пекарем ставили исключительно на Голяшку. Тацит перед каждым броском напоминал, что ставка на него принесёт целую монету вместо двадцати чеканок, но толпа кипятилась и горланила: «Ка-мен-щик! Ка-мен-щик!»
– Четыре четыре. Ничья. Кидаем решающий? – улыбнулся Тацит.
– Стой! – крикнул пекарь и зашептал портнихе в ухо.
– Точно! – одобрила женщина и ткнула пальцем в Голяшку, – Пусть он кидает.
Ратмир взял переданную чеканку и осмотрел толпу. Та преданно уставилась на любимчика. Портниха, нашёптывая молитву, обнимала пекаря. Мужчина нервно дёргал головой. Голяшка подбросил монету.
Глава 11
– Я не понимаю, – удивлялся Голяшка, возвращаясь к лекарне, – почему они ставили на меня?
Позади мужчин народ ликовал. Победу Ратмира решили отметить. Пекарь вынес вино, портниха, голося на всю улицу, танцевала с шатуном.
– Ставка на вас была выгодней. При одинаковых шансах они могли выиграть в пять раз больше! И род не при чём. Я зелёный, вы белый. Ладно портниха синего рода, но пекарь же из ваших. И почему они не заметили постановочность спора? Никто не спросил на что мы спорим. Они вызывались в судьи, но суда-то не было. Их уловкой втянули в игру. Я запутался. В чём же беда Сычигорья, Тацит Волиус?
– Они ставили не на вас, дорогой друг. Они ставили против меня. Но чтобы объяснить произошедшее, нужно начать издалека.
Они сели в повозку, женщины ещё не вернулись. Тацит дал кучеру чеканки, чтобы тот прогулялся, оставив их наедине.
– До прихода ворожбы Сычигорье почитало три качества: силу, обман и личную выгоду, – продолжил мужчина. – Четыре элемента изменили землю. Сначала люди обнаружили магические свойства элементов и на месте залежей образовались шестнадцать городов…
– Откуда вы знаете? – быстро спросил Голяшка и смутился, что перебил Тацита.
– Чтение. Я давно получил разрешение на грамотность. Всё дело в доступе к запретным книгам. Но об этом после, – потушил интерес Ратмира торговый доверитель и продолжил. – Итак, мы оказались в начале пути зельеварения. Каждый город существовал сам по себе, совершая ошибки и погибая во время добычи и варки. Прошли сотни веков и жители разобрались. Они объединили элементы, получив фундамент любой ворожбы. Зелёная хвоя даёт безопасность. Красные рубины усиливают мощь. Без них зелье пришлось бы варить в котлах размером с дом барона… Вам интересно?
– Конечно! Продолжайте, пожалуйста.
– Голубика обеспечивает повсеместность. Основание синего рода позволяет применять зелья в любой точке Сычигорья. Без голубики ворожба работает только в месте варки. Наконец, мой род. Кристаллы соли дают долговечность. Без соли зелья не живут дольше получаса, превращаясь в обычную воду. Не находите в основаниях гармонии?
– О, да, уважаемый Тацит! – возбудился Голяшка. – Какое подходящее слово: гармония. Добавьте к этому выбор рода и родовые силы. Выносливость, ловкость, физическая мощь и усиление чувств. И работают они по-справедливости, один день в неделю.
– Именно. По началу в городах жили представители одного рода. Это ограничивало развитие так же, как ворожбу ограничивает отсутствие других элементов. Прошла ещё сотня веков и мы перемешались. Теперь в каждом городе живёт примерно одинаковое количество представителей каждого рода.
– И во властной четвёрке представлена каждая из них. Слава королю, что подарил нам законы, – улыбнулся Ратмир.
– Да… Слава…
Тон Волиуса насторожил Голяшку. Негативные речи в отношении короля в Сычигорье строго наказывалось. Любое оскорбление вело к игрищам, а бывало к смерти на месте. Возмущённые жители кидались на оскорбившего. Изгнание в Сторону тоже не принесло бы облегчения. Король жил вне баронств, на центральном острове. Поэтому сторонщики хвастались, что король любит их больше, чем зажравшихся горожан: «Он тоже изгнан. Он один из нас!»
Заметив реакцию Ратмира, Тацит поспешил исправить оплошность.
– Нет, нет, мой друг. Моё огорчение по другому поводу. Прошла тысяча веков, а ничего не изменилось. Сила, обман и личная выгода до сих пор правят Сычигорьем. Разве не так?
Голяшка опустил голову и кивнул. Мужчина понял, что не ошибся в выборе. Молодой каменщик тоже недоволен, можно нажимать.
– Но главное в другом. Стало хуже, – Тацит хотел сказать «король», но быстро исправился. – Ко… Мы загадили дары магических элементов. Вместо общества, основанного на знаниях, любви к ближнему и справедливости, мы остались при своих и движемся к вымиранию. К трём порокам – почитание силы, восхищение обманом и культ личной выгоды – добавилась ненависть к богачам. Портниха с пекарем ссорятся из-за десятка чеканок, но готовы потерять три сотни лишь бы обыграть богача.
– Не понимаю, – нахмурился Ратмир. – Хорошо же, когда люди возмущаются
