Книга Дурка - Гектор Шульц

– Пойдем. Осторожно, – буркнул я, ведя её под руку к выходу из комнаты. Задержался только на мгновение, когда на плечо легла ладонь её отца.

– Спасибо, – хрипло сказал он и в его глазах я увидел благодарность. Наверняка, другие санитары не церемонились, когда забирали Наташу. Возможно кто-то применял излишнюю силу. А здесь они столкнулись с пониманием. Возможно, впервые в своей жизни.

– Не за что, – вздохнул я и повернулся к Наташе. – Осторожно. Давай. Еще шажочек. Вот, молодец.

В больницу возвращались в полном молчании. Даже Маша обошлась без привычного сарказма, предпочитая всю дорогу что-то записывать в тетрадь. Я же задумчиво наблюдал за Наташей, которая сидела на скамье напротив меня и с улыбкой рассматривала свои руки. Иногда она принималась что-то бормотать себе под нос, порой морщила нос и долго смотрела в пол, а иногда загибала пальцы, словно отсчитывала что-то.

В палату она прошла спокойно и без истерик. Пропустила мимо ушей ехидное замечание Артура и покорно легла на кровать. Затем посмотрела на меня и, поджав губы, вздохнула. Маска спала с её лица. Я видел перед собой молодую девушку, которая стремительно угасала и не собиралась даже пальцем пошевелить, чтобы уцепиться за ускользающую жизнь. В её глазах блестела боль, а серые губы изгибались в жалобной улыбке.

– Водички принести? – тихо спросил я. Наташа с трудом кивнула и улыбнулась.

– Да, пожалуйста.

– Да, она сдохнет, не сегодня, так завтра, – хохотнул Артур. Я повернулся к нему и сжал кулаки.

– Уйди!

– Чо ты сказал? – нахмурился он.

– Уйди отсюда. Или завтра её отец сюда придет с тобой поговорить, – Артур задрал подбородок, но в итоге сдался, проворчал что-то ругательное и вышел. Я же, вздохнув, повернулся к Наташе. – Сейчас принесу. Отдыхай.

– Я думала, что он вернется, – задумчиво прошептала девушка. – Думала, что мы всегда будем вместе. Как в школе.

– Ты про Дениса, да?

– Ага, – кивнула она. Слеза сбежала по серой щеке и затерялась в грубых складках одеяла. – Пыталась его забыть. Не получилось. Маму расстроила… папу…

– Тише. Отдыхай. Не надо сейчас себя мучить. Со временем все забудется, – ободряюще улыбнулся я, но Наташа покачала головой.

– Нет. Не забудется, – вздохнула она и отвернулась к стене. – Знаете, не надо воды. Не хочется.

– Я все же принесу.

Наташа не ответила. Её плечи дергались от беззвучного плача. И этот плач ранил куда сильнее, чем молчание.

Через час Наташу посетил сам главврач, если и снисходивший до больницы, то только по праздникам. Перед его приходом, Жора отправил меня и Макса драить туалет и коридор, а потом велел вести смирно и не говорить ничего лишнего. Андрей Владленович Папаяннис всегда казался мне могучим мужчиной, поэтому я был удивлен, увидев перед собой мелко семенящего мужичка с лисьим взглядом. Он равнодушно прошел мимо остальных больных, завернул в палату Панковой и около получаса о чем-то говорил с Наташей. Затем вышел, перекинулся парой слов с Ариной Андреевной и исчез из отделения. После визита главного, Милованова приставила меня к палате Панковой, велев удовлетворять любую просьбу больной. Но ничего сверхзапредельного не потребовалось. Наташа иногда просыпалась, просила воды и, выпив стакан, снова засыпала. В три утра, пока Витя дремал на стуле, а Жора трахал в кабинете медсестру Машу, Наташа умерла.

Она ушла тихо и незаметно. Без боли и криков. С улыбкой на лице. Я был рядом с ней и первые десять минут не мог заставить себя подняться со стула. Сердце ходило в груди ходуном, а на глаза сами собой навернулись слезы. Но мне пришлось найти силы, чтобы встать, дойти до кабинета медсестры и доложить ей о случившемся. Пока взъерошенная Маша вместе с помятым Мякишем, который исполнял обязанности дежурного врача, топтались у кровати Наташи Панковой, я отправился в туалет, чтобы покурить. Но сигарета, против воли, не принесла облегчения. Одна, вторая, третья… Я курил одну за другой и смотрел на тусклую желтую лампочку под потолком. Неожиданно лампочка щелкнула и погасла.

– Такое бывает, Вано, – беспечно заявил мне Жора и поднял выше фонарик, когда я вкручивал новую лампочку, забравшись на стремянку.

– Первый раз запоминаешь? – глухо спросил я. Спросил не потому, что мне было интересно. Просто хотел, чтобы от меня отвязались со своими нравоучениями.

– И это тоже. Повезло, что она ушла тихо. Порой бывает по-другому, – зевнул грузин и рассмеялся, увидев танцующую у входа Настю. – Чего, Настенка? Какать хочешь?

– Нет, Георгий Ираклиевич. Я по-маленькому, – смущенно улыбнулась Настя. Жора кивнул и указал толстым пальцем на дыру в полу.

– Ну, так делай. Мы с Вано не смотрим, – ответил он и, усмехаясь, уставился на пунцовую Настю.

– Пойдем, спросим, не надо там чем помочь, – буркнул я, потянув Жору за собой. Тот на миг удивился, потом ехидно рассмеялся и поплелся за мной. Но не удержался от соблазна и обернулся, заставив Настю вскрикнуть.

– У, заросла вся, как джунгли, – хохотнул грузин, щелчком отправляя окурок в мусорное ведро. – Мамой клянусь, не баба, а маймун.

Еще через час в отделение приехал отец Наташи и её мать – худая, изможденная женщина с заплаканными глазами. Она шла по коридору, как привидение, и если бы муж её не поддерживал, точно бы упала.

Отец Наташи хмуро слушал сбивчивую речь Мякиша и изредка кивал. Мама Наташи плакала, промакивая зеленым платком выцветшие глаза. А я просто стоял и смотрел на них, не в силах отвести взгляд.

– Да, да. Ваня за ней присматривал. Селиванов, подойди сюда, – велел мне Мякиш. Когда я подошел, он смущенно хмыкнул и сделал шаг назад. Но отец Наташи мрачно на меня посмотрел, облизнул сухие губы и коротко спросил:

– Ты был там?

– Да. Был.

– Ей было больно?

– Нет. Она ушла тихо, – ответил я и, чуть подумав, добавил. – Она улыбалась.

– И сейчас улыбается, – вздохнул мужчина. На миг маска спала, и я увидел перед собой изможденного старика с тупой обреченностью смотрящего на кровать, где лежала его дочь. – Она говорила? Сказала хоть что-нибудь?

– Нет, – соврал я, понимая, что очередное упоминание Дениса, это не то, что нужно родителям Наташи. – Она спала.

– Хорошо, Иван, – снова вздохнул мужчина и протянул мне широкую ладонь. – Спасибо, что сдержал слово и был рядом.

– Мои соболезнования, – кивнул я и, развернувшись, отправился в туалет.

В туалете я встретил Настю, которая смущенно натянула штаны и, виновато улыбнулась. Но я улыбку не поддержал. Подошел к окну и, достав пачку сигарет, закурил. Настя, чуть помявшись, подошла ближе и удивленно отпрянула,