сначала академия, потом свадьба, после этого двое детей, воспитание наследников ливонширского престола и старость. Жизнь, которую составили, не спросив меня, моих желаний и стремлений. Впрочем, узнав о намереньях наследника Золгарда, на старость я надеяться перестала, да и ребенка успела бы родить одного.
Дракон тяжело дышал, я чувствовала через что он проходит.
— Я не могу оставить тебя, не могу отпустить, — отрывисто прохрипел он.
— Тогда позвольте узнать ваше имя, — не знаю зачем мне вообще это нужно, просто мозг уже перестал соображать.
— Имя? Мы ведь уже знакомы, или ты забыла? — дракон уставился на меня удивленными глазами.
— Забыла, — нагло врала и тянула время, сама не зная зачем.
— Элиорт Ирахем Дрэхон Иссаруэм..
— Элиорт Ирахем Дрэ, — в очередной раз язык встал колом, не имена, а пытка какая-то.
— Просто Эл, малышка, просто Эл, — прошептал он.
Дракон сел на валун, его плечи поникли, а нож выпал из рук.
— Всё было бы проще, не будь бы из правящего рода.
— Родню не выбирают! — огрызнулась я.
— Из-за тебя я провалил задание, не убил герцогов и короля! — вскочил дракон.
— Ну, уж, прости, что нацепил на меня этого своего хранителя и приревновал!
— Прости, что спас твою задницу!
— Ой, да, ладно, это я спасла тебя и твоих дружков!
Ярость кипела, подобно бушующему океану, видимо теперь чувства действительно общие.
Дракон снова сел, он выглядел раздавленным, я примостилась рядом. Наступило молчание.
— Почему сейчас? — решила полюбопытствовать напоследок.
— Ливоншир и Харевей почти объединились, мы на пороге войны, — вздохнул Эл.
— Неужели нет другого выхода? — умирать как-то не хотелось.
— Нет.
Мы помолчали.
— Если начнется война, то конец насупит всем, — прошептала я.
— Что это значит?
— Что ты слышал о Золгарде?
Глаза дракона округлились.
— Откуда ты о нем знаешь? — Эл схватил меня за плечи.
— Наследник жив, — дракон чувствовал, что я говорю правду.
— Орк линялый! — взвыл чешуйчатый.
— Не позволь войне все уничтожить, — схватила дракона за руку.
— Я не могу.
— Ты же главнокомандующий, — мое фырканье спугнуло стайку кулов.
— Откуда ты знаешь?
— Не знаю, — а это было чистой правдой, видимо действие той штуки.
— Я не смогу сохранить тебе жизнь, иначе не смогу добиться мира.
— Почему?
— Потому что с ума мы сойдем быстрее, мне жаль.
— Тогда сделай это быстро, — видимо меня рассудок уже начал покидать, так как в этот момент я сама протянула дракону нож.
— Ты же понимаешь, что твоя реакция не нормальна?
— Лучше бы спасибо сказал, что я не рыдаю и не убегаю, — лишь пожала плечами.
— И все же почему ты готова расстаться с жизнью?
— Я кронпринцесса, это мой долг.
Глава 39. Пишите письма на прощание
Эл
Чувства и мысли путались, но я твердо знал, что не убью Мирославу, просто не смогу.
— И все же почему ты готова расстаться с жизнью?
— Я кронпринцесса, это мой долг.
Дракон впал в ярость. Шанталая пытался заполучить контроль. Схватившись за голову, я упал на колени. Нож выпал из рук.
— Элиорт, все хорошо, смотри на меня, только не отключайся, — твердила Мира.
Она была прекрасна. Такая искренняя, живая, восхитительная, взгляд ее изумрудных глаз навсегда останется в моей памяти. Смогу ли я так смотреть на Саиэри? Дракон заурчал.
Поднявшись на ноги, сгреб девушку в охапку и прильнул к ее губам. Мирослава ответила, и я углубил поцелуй. В этот момент мой мир рассыпался на миллиарды звезд. Руки по-хозяйски изучали изгибы манящего тела, которое я помнил в мельчайших подробностях. Низ живота стянуло узлом и в этот момент змей почувствовал аромат ее желания. Великий Норгорд, если я спятил, то пусть так и будет.
Дернул шнурок корсета, и платье стремительно поползло вниз. Неожиданно, Мира подхватила его, едва не разорвав поцелуй. Не позволил. Подхватив принцессу под бедра прижал ее к стволу какого-то дерева. Рука скользнула в лиф, вызывая сладостный стон девушки. Я все стремительнее терял контроль, и пора было это прекратить.
Через усилие смог оторваться от ее манящих губ. Целуется принцесса хорошо, а значит, опыт у нее имеется. Ревность начала поднимать голову, позволив взять себя в руки.
— Нужно доставить тебя в безопасное место, а после попытаться остановить войну, — произнес я, осознавая, что не причиню ей вреда и никому не позволю.
— Подожди, ты сможешь передать письмо? — спросила Мира.
— Письмо?
— Ты не знаешь, что это такое? — хмыкнула она, пытаясь выровнять сбившееся дыхание.
— Откуда, у нас и бумаги то нет, — откровенно заржал я.
Нет, нашу реакцию нормальной нельзя назвать, но за неимением лучшего берем то, что есть.
— Это неважно, — уверила меня девушка и оторвала кусок подкладки с платья.
Я просто открыл рот.
— Что, свитки с собой не носим?
— А писать ты чем собираешься?
— А сам как думаешь? — спросила чокнутая принцесса и, выдернув заколку из волос, проколола палец. Змей вновь заурчал, увидев, что заколка то знакомая.
Спустя пару минут она протянула мне ткань.
«Я жива. Временно не могу вернуться. Задержи войну, главнокомандующий Аспирэд тебе поможет, только не убивай его. Мира.»
— И это ты называешь письмом? — скептически оценил литературное творение я.
— Кратко и по делу, передай ему это, — после чего принцесса извлекла из-под платья два эльфийских клинка.
— Как много всего удивительного скрыто у тебя под платьем, — поразился один дракон. Будь чуть больше времени, я бы с удовольствием исследовал все потаенные уголки… гм, платья.
— А толку, дракона такими не убить, — пожала плечами моя принцесса.
Я взял клинки.
— Орк тебя пожри! — проорал подпаленный дракон, бросая ножи и проникаясь ненавистью ко всему эльфийскому.
— Надо же, не думала, что на драконах работает, — удивилась Мира, отрывая кусок платья и заворачивая клинки.
— Такими темпами в Драфин я повезу тебя голой.
— А тебя это так заботит?
— Кому я должен передать письмо?
— Передай письмо лорду Родону. Вы поладите, — была в ее голосе какая-то издевка.
— Да и еще, если вдруг я понадоблюсь, скажи «деше Иссаруэм хэт Элиорт», запомнила?
— Дэш’е Иссаруем хэд Элиорт? — выломала она.
— Сойдет.
Глава 40. Драфин
Мирослава
Дорога в Драфин проходила через хвойный лес. Многовековые сосны, подпирающие своими макушками небосвод, были покрыты снегом. Хруст снежной корки под колёсами навевал мне воспоминания из детства, о тех редких моментах, когда отец был дома и мы выходили с ним во двор нашего имения поиграть в снежки, или слепить снежного тролля. Папа всегда делал мне большую снежную горку, с которой мы катались на санках. Смех разносился по всей окраине.
Вдруг мне стало грустно. Смогу ли я увидеть своих родителей вновь, а
