Книга Пятеро детей и Нечто - Эдит Несбит

– Понятно, – сказала Марта. – Нет, мне не нужна шкатулка, мисс. Ты просто хочешь сбыть с рук милого Ягненка на вторую половину дня. Не думай, что я не вижу тебя насквозь!

Марта так метко попала в точку, что Антее сразу захотелось все отрицать. Ни к чему было служанке знать так много. Но девочка придержала язык.

Марта положила хлеб на стол с такой силой, что он упал с доски.

– Я просто хочу, чтобы ты раздобыла кувшин, – тихо сказала Антея. – Ты ведь поедешь, правда?

– Ну, так и быть, соглашусь – только на этот раз. Но имейте в виду, чтобы никаких возмутительных проказ, пока меня здесь не будет!

– Фермер уезжает раньше, чем думал, – нетерпеливо сказала Антея. – Тебе лучше поскорей одеться. Пожалуйста, надень то прелестное фиолетовое платье, Марта, и шляпку с розовыми васильками, и желтый кружевной воротничок. Джейн закончит накрывать на стол, а я умою и одену Ягненка.

Умывая сопротивляющегося Ягненка и торопливо наряжая его в лучшую одежду, Антея время от времени поглядывала в окно. Пока все шло хорошо – никаких индейцев.

Когда поспешно и суетливо Ягненок и начавшая возмущенно краснеть Марта были выставлены за ворота, Антея глубоко вздохнула, сказала:

– Он в безопасности! – А потом, к ужасу Джейн, бросилась на пол и разрыдалась.

Джейн не понимала, как человек может быть таким храбрым, прямо как генерал, а потом вдруг сдуться, словно воздушный шарик, проткнутый булавкой. Конечно, лучше не падать духом, но обратите внимание – Антея держалась молодцом, пока не добилась задуманного. Она вывела дорогого Ягненка из-под удара. Антея не сомневалась, что краснокожие обязательно появятся у белого дома, а раз повозка фермера не вернется до заката, она могла себе позволить немножко поплакать. Отчасти она плакала от радости, потому что дело было в шляпе.

Минуты три она рыдала, а Джейн с несчастным видом обнимала ее и каждые пять секунд повторяла:

– Не плачь, Пантера, дорогая!

Потом Антея вскочила, с силой вытерла глаза уголком передника (они оставались красными весь день) и пошла рассказать обо всем мальчикам. Но как раз в этот миг кухарка позвонила, зовя к обеду, и поговорить не получилось, пока не подали жаркое. Когда кухарка вышла, Антея приступила к рассказу, но оказалось большой ошибкой говорить о чем-то захватывающем людям, которые едят жаркое с картошкой. В еде как будто было нечто такое, отчего мысль о краснокожих казалась плоской и нереальной. Мальчики посмеялись и назвали Антею глупышкой.

– Я почти уверен: еще до того, как я сказал про индейцев, Джейн пожелала, чтобы сегодня был прекрасный денек, – сказал Сирил.

– Не желала я такого, – отрезала Джейн.

– Ну, если бы индейцы должны были появиться… – продолжал Сирил. – Пожалуйста, передайте соль и горчицу, а то картошка что-то в горло не лезет… Если бы они должны были появиться, они бы уже давно тут кишели, сами знаете. Точно вам говорю – Джейн пожелала прекрасного дня.

– Тогда почему псаммиад сказал, что мы вляпались в хорошенькую историю? – спросила Антея.

Она была очень сердита. Она знала, что поступила благородно и предусмотрительно, и после всего, что она сделала, нелегко было стерпеть, что ее называют глупышкой… Тем более имея на совести такой тяжкий груз, как опустошенную копилку и вытащенные оттуда семь шиллингов и четыре пенса, в основном медяками.

Наступило молчание, во время которого кухарка убрала грязные тарелки и принесла пудинг. Как только она удалилась, Сирил снова заговорил:

– Конечно, я не хочу сказать, что Антея поступила плохо, убрав отсюда до вечера Марту и Ягненка. Но что касается краснокожих… Ну вы же прекрасно знаете, что желания всегда сбываются моментально. Если бы здесь должны были появиться индейцы, они бы уже были здесь.

– А по-моему, они уже здесь, – сказала Антея. – Как вам известно, индейцы любят прятаться в подлеске. И, по-моему, ты очень вредный.

– Индейцы в самом деле почти всегда прячутся, ведь правда? – вставила Джейн, стремясь всех помирить.

– Неправда, – едко ответил Сирил. – И я не вредный, просто говорю, что думаю. А я думаю, что разбить кувшин с водой было очень глупо; что же касается копилки, по-моему, ты совершила преступление. Не удивлюсь, если тебя за такое повесят, если кто-нибудь из нас проболтается.

– Заткнись, а? – сказал Роберт, но Сирил не унимался.

Дело в том, что в глубине души он чувствовал: если индейцы и вправду появятся, то только по его вине, поэтому не хотел в них верить. А ничто так не портит настроение, как попытки не верить в то, что в глубине души считаешь правдой.

– Это просто идиотизм – говорить об индейцах, когда вы сами видите, что исполнилось желание Джейн, – заявил Сирил. – Посмотрите, какой сегодня прекрасный день… О!

Он повернулся к окну, чтобы показать, какой сейчас прекрасный день, и остальные тоже повернулись… А потом Сирила как будто сковало льдом, и остальные тоже резко смолкли. Потому что за окном дети увидели выглядывающее из листвы смуглое лицо с орлиным носом, плотно сжатыми губами и блестящими глазами. Лицо, разрисованное разноцветными узорами. А еще они увидели длинные черные волосы, и воткнутые в них перья!

Все до единого разинули рты и забыли их закрыть. Пудинг на тарелках белел и остывал. Никто не мог пошевелиться.

Голова с перьями в волосах исчезла, и чары рассеялись. Мне жаль, но Антея очень по-девчоночьи воскликнула:

– Ага, вот видишь! Что я говорила!

Пудинг утратил всякую привлекательность. Поспешно завернув свои порции в старую газету, дети спрятали их за смятым бумажным украшением на камине и побежали наверх, чтобы провести срочный совет.

– Мир, – любезно сказал Сирил, когда они добрались до спальни матери. – Пантера, прости, если нагрубил.

– Ладно уж, – ответила Антея, – но теперь ты понял, что я была права!

Однако в окно больше не удалось высмотреть ни одного индейца.

– Что будем делать? – спросил Роберт.

– Мне приходит в голову только одно, – ответила Антея – общепризнанная героиня дня. – Переодеться в индейцев, уж как получится, и выглянуть в окна или даже выйти на улицу. Может, они подумают, что мы могущественные вожди большого соседнего племени, и… И не сделают нам ничего плохого, опасаясь ужасной мести.

– А как же Элиза и кухарка? – спросила Джейн.

– Ты забываешь, что они ничего не могут заметить, – напомнил Роберт. – Они не заметили бы ничего необычного, даже если бы их скальпировали или поджарили на медленном огне.

– Но если с ними такое сотворят, на закате они снова будут в порядке?

– Конечно. Нельзя же скальпировать или сжечь заживо человека так, чтобы он этого не