Книга Сводные - Виктория Лукьянова

Глухой хлопок двери возвращает меня в ужасающую реальность.

Мы сделали это. Сделали именно так, чтобы обоим возненавидеть друг друга в итоге.

По щекам льются слезы, промочившие насквозь растрепанные волосы. Я переворачиваюсь на бок и подгибаю ноги. Мне не больно. Не больно…

– Бесполезно, – хлюпаю носом и закрываю глаза, продолжая остро ощущать остатки следов его вторжения в мое тело.

Между ног нещадно болит и мокро. По внутренней стороне бедра что-то течет. Наверное, кровь. Она ведь должна быть… Капелька или несколько. Я не знаю, какое количество бывает точно, да и проверять пока не горю желанием, потому что все еще слышу его ругательства, с которыми он продолжал вколачиваться в меня.

«Идиотка! Нужно было предупредить», – произносил Яр, совершая ритмичные поступательные движения. Как робот, как машина. Ничего человеческого я не ощутила в его действиях, но и сама хороша. Продолжала хвататься за его плечи, вжиматься лицом в грудь и сдерживать крик, а ногами и вовсе умудрилась обхватить его бедра. Даже сквозь боль и отчаяние я хотела, чтобы он был со мной. Здесь и сейчас.

– Он прав… Прав. – Растираю тыльной стороной ладони слезы и поднимаюсь в постели. Смотрю на смятые простыни, подсвеченные включенным ночником.

Поправляю майку, дергая ее вниз. Лоскут ткани теперь висит лишь на одном плече. Исследую комнату взглядом, пытаясь отыскать брошенные вещи. Но нахожу на самом краю кровати только свои белые трусики. Как символично. Нечто чистое и непорочное выброшено и скомкано, растоптано и уничтожено. Его одежды нет. Тоже символично. Он забрал свою футболку после того как закончил…

Кончил. Так вот что течет между ног и пропитывает влагой простынь подо мной!

Я подскакиваю и пытаюсь в полутьме рассмотреть пятно. Ничего не видно. Включаю свет и нахожу следы, которые на многие годы вперед врежутся в мою память. Я получила то, что хотела. О чем мечтала с тех самых пор, как осознала что такое секс, желание, любовь. Синонимом этих и многих тому подобных слов всегда был Ярослав. Сегодня он дал мне то, что я заслужила.

Нет, Арина Николаевна, это уже не минус десять баллов. Мои баллы сгорели окончательно. Я раздавлена, опустошена и сломана.

Сгребаю в бреду простынь и тащу ее в ванную комнату. Не знаю, сколько минут, а может и часов, я пытаюсь оттереть пятно. Блеклое, слегка розоватого оттенка, но оно словно вплавляется в мою память и отравляет кровь ядом. Поборов, как мне кажется, след, я стягиваю майку и выбрасываю ее в урну для мусора, а сама забираюсь в ванну и включаю воду. Прохладная струя бьет по коже, оставляя на ней миллионы невидимых иголочек. Мыло, шампунь, гель для душа. Кажется, я пробую всё, что есть в моем арсенале, но так и не могу уничтожить въевшийся в кожу след между ног. Лишь к утру я могу спокойно дышать и не думать о том, что произошло.

Сон подкрадывается ко мне примерно в шесть, и лишь к часу дня мне удается выбраться из постели и решится спуститься вниз. Жажда и голод одерживают вверх над трусливой натурой. Я, собравшись с духом и выбрав скромный наряд из домашних серых штанов и футболки, ступаю медленно по ступеням, прислушиваясь к звукам и голосам. Но дом встречает меня тишиной.

Добравшись до кухни, я заглядываю и, выдохнув, вхожу, обнаружив здесь только колдующую над кастрюлями и сковородками Валентину.

– Доброе утро, – бурчу под нос и осторожно подбираюсь к столу, на котором стоит графин с водой и чистые прозрачные бокалы.

– Ой, Арин! – голос Валентины по сравнению с моим звучит очень звонко. – Напугала. Ты чего так поздно? – она улыбается, оборачиваясь ко мне всем корпусом. – Будешь обедать?

Я киваю и занимаю место за столом, жадно поглощая полный стакан воды.

– Выглядишь устало, – произносит домработница, водружая передо мной кружку, в которую вскоре попадают первые капли кофе. – Завтрак проспала. Небось, всю ночь с подружками общалась или сериалы смотрела?

Я поднимаю заспанные и раскрасневшиеся глаза и киваю, соглашаясь с любой выдвинутой версией, лишь бы не с той, которая произошла на самом деле.

– Так, сейчас накрою на стол, – вытирая руки о фартук, произносит Валентина.

– Спасибо, – благодарю, рассматривая цветастые салфетки и стараясь не выдавать беспокойства, которое все еще звенит во мне бьющимся стеклом. – А Марина дома?

Я должна осторожно прощупать обстановку, чтобы понимать как вести себя дальше. От Марины лучше держаться подальше. Она не глупая женщина, хоть и кажется таковой. А вот Яра мне вовсе стоит избегать, потому что я сама не готова его увидеть. Все еще больно, и нет, не только там. В груди словно огромная черная дыра, в которую влетают осколки разбитых мечтаний.

– Она уехала, – буднично произносит Валентина. – Поехала провожать Ярослава.

– Провожать? – голос срывается на писк. – Как провожать? Куда?

Кровь вскипает и бурлит, заволакивает алой пеленой глаза. Я сжимаю пальцами край столешницы и пытаюсь расслышать слова Валентины.

– А ты разве не в курсе? – удивленно произносит она, оборачиваясь ко мне вновь. – Он уезжает сегодня. Поменял билеты. Сказал, вроде что-то срочно случилось, планы изменились и ему нужно возвращаться.

***

– Эй, ты куда пропала?

Луиза влетает в комнату, попутно сбрасывая с плеча розовый рюкзачок и по обыкновению плюхаясь на вторую половину кровати.

Я поднимаю глаза и пытаюсь изобразить улыбку, но она меркнет, стоит нашим взглядам пересечься.

Луизу я игнорирую день. Она написала еще утром, после несколько раз позвонила. Знаю, долго бы я не смогла убегать от проницательной подружки, которая сейчас переползает через кровать и устремляется ко мне с распахнутыми объятиями.