кое-что.
— И я тебя поздравляю.
— Спасибо.
Что-то слишком вежливый я перед сном.
— Может, увидимся?
Тут уже сомнений нет. Она ко мне клеится, или у нас что-то было той ночью?
— Валентина.
— Можно просто Валя.
Валя. Ну, что за имя?
— Валя, а у нас той ночью ничего не было?
— Нет, ты позвонил, нес что-то про полицию, про то, как жесток мир и как тебе не хочется умирать, просил приютить и обогреть, а потом вы притащились втроем и тут же отрубились все на полу.
— А голубь откуда взялся?
— Это у вас надо спросить.
И тут я вспомнил, что это Саня изловил его каким-то чудом, как заправский факир, и пронес под ветровкой.
— Не помню, — решил не сознаваться я. — Как-то залетел, наверное.
— Ну, хорошо, значит, завтра в одиннадцать?
— Вечера?
— Утра. Вечером у меня эфир.
Кто ходит на свидания с утра? Или я что-то не знаю о мире?
— Хотите сходить в кино?
— В кино? Я в кинотеатре лет пять не был.
— Ну, и зря. На большом экране фильмы смотрятся гораздо эффектнее. Думаю, вам будет полезно. К тому же с утра практически никого не бывает. Несколько раз я даже одна сидела в кинотеатре. Это удивительные ощущения, когда сидишь в пустом зале и понимаешь, что этот фильм показывают тебе одной.
Да я почти каждый вечер так смотрю, только на маленьком экране ноутбука и бесплатно.
— Хорошо, — только и смог сказать я.
— Тогда до завтра.
Под утро мне снилась мама. Даже не так. Мне снилось, что я привел Валентину знакомиться с родителями, только папы почему-то не было, а была одна мама. Как всегда, она стала быстренько накрывать на стол, кудахтала, как курица, поглядывала то на меня, то на Валентину, то на ее родинку. А потом достала из духовки запеченного голубя, Валя испуганно вскрикнула и убежала, а мама меня успокаивала:
— Ничего, ничего, Сашок, это поправимо, это лечится.
— Что?
— Ну, родинка ее. Медицина давно шагнула вперед, родинки откуда угодно можно вывести.
Вот такой бред. Хотя думаю, что все так и было бы в реальности, за исключением голубя. Что-то не припомню, чтобы мама вообще когда-нибудь дичь готовила.
Как и сказала Валентина, народа было мало. У нас в зале так и вовсе сидели трое школьников, громко пили колу и ели попкорн. И я вспомнил, почему не хожу в кинотеатры. Вот из-за таких школьников, жующих у тебя над ухом, ржущих где надо и не надо и постоянно комментирующих то, что происходит на экране, я и перестал ходить в кино.
Как-то пропустил я момент, когда Валентина взяла меня за руку. Вроде бы вот мы только сели, она поставила рядом с собой пакет с каской, а тут раз, и я уже держу ее ладонь в своей. Ничего так, не холодная, не мокрая, нормальная такая женская ладонь. Ладно, смотрим дальше. Фильм, разумеется, выбирала она. «Полночь в Париже». Не скажу, что являюсь поклонником Вуди Аллена, но уважаю его безоговорочно. А эта его фишка — ездить по разным городам и снимать в них фильмы — вообще прекрасна. Вот кому точно не будет страшно встретиться с апокалипсисом. Он уже и так столько повидал. А я вот только держал Валентину за руку. Так мы с ней и просидели весь сеанс.
Она, разумеется, осталась в восторге от «Полночи».
— А фильм такой легкий и в то же время неглупый, с мыслями.
Я не стал спорить. По мне, он и вовсе не парился, а действовал по нашей схеме: что-нибудь снимем в Париже, а там история сама на что-нибудь выведет.
— Тебе не понравилось?
— Понравилось. — Пожал плечами.
— Так не хочется расходиться.
Я промолчал. Посмотрел на ее родинку. И вдруг эта самая родинка выросла у меня перед глазами. И ее пухлые и теплые губы прилипли к моим. Стоп. Это еще что такое? Ну взяла у меня интервью, ну сходили пару раз на свидание, ну переночевали мы втроем у нее, что теперь целоваться сразу? Вообще-то инициатива должна исходить от мужчины. А у меня как-то не возникло желания проявлять инициативу. По крайней мере, пока.
Валя открыла глаза, удивленно посмотрела на меня и отстранилась.
Я глупо улыбался.
— Что-то не так? — спросила девушка.
Я промолчал.
— Извини.
— Да не за что извиняться, просто... — я отвел глаза.
— Я не нравлюсь тебе?
О, Господи, теперь у нее еще и из-за меня травма будет. Уволится с работы, будет ходить к психологу. Только этого не хватало.
— Да нет, не в этом дело.
— А-а-а. Это из-за моей родинки.
— Да при чем здесь родинка?
Хотя отчасти и поэтому.
— Просто я считаю, что мужчина должен делать первый шаг.
— А ты испугался родинки и решил не шагать. Все понятно.
— Да ничего я не пугался.
Но она уже ушла.
— Валя, Валя, Валентина! — кричал я ей вслед, но девушка уже выбежала из кинотеатра, а догонять я ее не решился.
Вот черт! И так было неудобно перед ней, а теперь и вовсе совесть сгрызет, я уж не говорю про карму. С другой стороны, что это за отношения такие, если один должен собой жертвовать? Хотя если, правда, забыть про родинку и всю эту историю с голубями, девушка она вполне ничего. Бывали и хуже. А тут еще и этот конец света некстати.
Нет, все. Ушла и ушла. Значит, так надо. А я смогу полностью посвятить себя фильму. В конце концов, я изначально ни о чем таком не думал, а теперь вот еще должен переживать. Никому я ничего не должен. Кроме соседей и полки. А все этот чертов ютуб. Никогда он мне не нравился, собака.
Через час встретился с пацанами. Хотели поснимать Олега дома, но он не пустил нас. Мол, не прибрано и вообще как-то стыдно. Жук.
Пришлось пойти в парк, хотя было довольно прохладно.
Олег сидел на лавочке в свитере с оленями, чертил что-то в своем блокнотике, а мы будто случайно застали его за этим занятием. Это Новиков придумал. И гордился очень этим.
— Наедь на него трансфокатором, — посоветовал он Марку.
Трансфокатор. Слово-то какое. Где он только его выучил? Наверняка готовился. Типа он непросто так помреж, а еще и в
