Книга Хочу тебя навсегда - Ольга Джокер

— Без проблем.

— Это если тебе не сложно, конечно.

Смотрю на неё с молчаливым укором.

— Поняла, — вскидывает руки в воздух. — Тогда на днях поедем, окей? У Верушки такой офигенный купальник есть — с рюшами и стразами. Ты просто умрёшь от умиления!

Я каждый раз умираю. Каждый день, когда её вижу. Всегда думал, что дети — это не моё, но сознание кардинально меняется, когда появляются собственные.

Я заезжаю на дикий пляж и останавливаю автомобиль почти у воды. Вокруг ни одной живой души. Тихо, спокойно, ярко светит луна. Как будто ночник в темноте включили.

Выбираемся из машины и подходим ближе к морю. Соня сразу же снимает туфли на каблуке и ступает босыми ступнями по мелкой гальке. Слегка покачивается и тихо с себя смеется. Обычно пьяные бабы меня жутко раздражают. Такие как Ника, например. Буйные, неугомонные. Но Сонька — это иной вид. Чистое удовольствие, незамутнённый кайф. Она спокойная, воздушная. Хочется беспрерывно за ней наблюдать.

Поднимаю два одинаковых по размеру камня. Один протягиваю Соне. Она без слов понимает, поэтому не сразу решается принять. Игра на желание — это только наше с ней. Сокровенное. На двоих.

— Ты вроде как должна мне за спасение, — напоминаю ей.

Соня бросает первой и очень старается. Мой ход — следующий. Я без усилий попадаю на несколько метров дальше. Никогда не признаюсь, что все её прошлые выигрыши случались лишь потому, что я уступал. Особенно, когда мне было выгодно. Сейчас же нет. Мне кровь из носу нужно загадать желание, потому что я точно знаю, что Сонькино будет не в мою пользу.

— Хочу искупаться с тобой голышом, — заявляю без промедления.

Брови Софии удивленно ползут вверх.

— Ты спятил, Жаров? Мы на пляже, чёрт возьми. Вдруг здесь кто-то есть?

Я громко и во всю глотку кричу: «Ау!», но, естественно, никто не откликается.

Соня качает головой и с интересом смотрит как я расстёгиваю рубашку. Следом штаны, обувь. Пока не остаюсь голышом.

Она смущается и, отвернувшись, тянет вниз молнию.

Похоть ударяет в голову, когда я смотрю на её проступающие позвонки и аккуратную подтянутую задницу. С разбегу ныряю под воду, но почему-то ни на градус не остываю. Кажется, что в радиусе километра от меня вода вскипает и покрывается пузырями.

Соня снимает платье через низ, но трусы оставляет. Без бюстгальтера, поэтому грудь ладонями прикрывает. Осторожно заходит в воду пока та не достает ей до шеи. Отталкивается, плывёт. Я преграждаю дорогу и в лицо ей заглядываю. Жду, что возмутится и оттолкнёт, но она не делает этого. Встаёт на ноги, позволяет подойти вплотную и сжать ладонями задницу.

— Ярик… Боже…

Касаюсь губами виска, целую за ухом. Соня шумно дышит мне в шею.

— Я знаю, что как раньше никогда не будет, — отчётливо проговариваю. — Но разреши мне всё исправить.

Приподнимаю её, Соня запрыгивает и обвивает ногами мои бёдра. Моя девочка. Вся. Целиком. Обнимает руками за шею, подставляет тело для поцелуев. Моментально отзывается. Стоит поддать жару, и она вся горит, а я вместе с ней.

— Мне казалось, что ты злишься на меня, — произносит Соня.

Склоняюсь над аккуратной грудью и втягиваю в себя твёрдый маленький сосок.

— Пиздец как сильно злюсь, — отвечаю в перерывах. — И хочу. Но эти чувства идут как-то параллельно друг от друга.

— Повезло. У меня перпендикулярно. Пересекаются, понимаешь? И никак не получается разделить.

Понятливо киваю. Смотрю в глаза блестящие и полупьяные. Впиваюсь в мягкие влажные губы и вжимаю её тело в себя. Сплетаемся языками и одновременно стонем. Режим горения, детонация. Внутри отчётливо бахает.

Сонька трётся промежностью об мой пах. Сильно, нетерпеливо. Облизывает мой язык, посасывает и царапает ногтями плечи. Мои ладони исследуют её тело. Вспоминают каждый изгиб. Ностальгия такая сильная, что в груди щемит.

— Яр… Ярик… Остановись… — прерывисто шепчет.

Я толкаюсь каменным членом. Вода — кипяток. Кажется, будто мы сваримся в ней заживо. Осталась одна-единственная преграда — тонкий треугольник трусов, который достаточно разорвать одной рукой.

Сонька резко прерывается и громко вскрикивает, указывая куда-то в сторону пляжа. Оборачиваюсь, чувствую, как она ускользает. Уходит под воду, я даже увидеть не успеваю куда. Пытаюсь поймать её, но тщетно.

Идут бесконечные секунды, я ныряю следом. Плыву под водой и найти не могу. Не должна была Соня так далеко от меня отплыть.

Выныриваю, осматриваюсь. Её по-прежнему нет. Вновь ухожу под воду с сумасшедше колотящимся от напряжения сердцем. Три «Апероля», твою мать. Три, сука, «Апероля». Я ненавижу себя за то, что Соню сюда привёз.

Выныриваю в третий раз и с облегчением выдыхаю. Жива. Блядь… Жива! Как ни в чем не бывало выходит из воды сверкая обнаженной задницей в стрингах, выкручивает длинные волосы. Только я как придурок пытаюсь выловить её под водой, сходя с ума от дебильных мыслей.

В считанные секунды преодолеваю расстояние между нами и хватаю её за запястье. Резко разворачиваю и в глаза заглядываю. Смотрит дерзко, смело.

— У тебя совсем ума нет? Ты что творишь? — повышаю голос.

— Не ори. Я отлично плаваю, Яр, если ты забыл, — отвечает, вскинув подбородок.

Я смотрю на её грудь, по которой стекают капли воды, затем поднимаю взгляд и шумно вдыхаю. Злюсь, чувства вперемешку. Там полнейшая вакханалия.

— Ты здорово выпила, — произношу сквозь зубы. — Не понимаешь, чем это могло закончиться?

— Чем?

— Тем, что ты ребёнка оставила бы без матери.

— Что-о? Отдать Веру тебе и твоим бабам на воспитание?.. Боже, не мечтай! — недовольно фыркает Соня.

Дёргаю на себя. Она упирается ладонями в мою грудь.

— Блядь… Клянусь, я не знаю, что сейчас мне больше с тобой сделать хочется: придушить или…

— Или что? — спрашивает тихо.

— Хорошенько выебать, чтобы поубавить твой гонор.