думаю, что Дамир будет рад, если его уволят. Выглядит он как человек, который до сумасшествия любит свою работу.
— Да?
— Алиев, где тебя носит?! — звучит из динамика женский голос. Мне кажется он знакомым, но я не могу разобрать, какая из девушек, что я встречала за стойкой, говорит со мной. — У тебя клиенты, двадцать минут уже ждет Сергей Юльевич. Ты вообще помнишь, что это вип-клиент?!
— Девушка, не кричите, — морщусь от писклявого и громкого голоса. Я вспомнила, кто это. Она клеила Дамира при мне.
— Вы кто? Где Дамир?
— Дамир попал в больницу, в ближайшее время он точно не сможет проводить тренировки. Вы там запишите себе где-нибудь, что у него больничный, а если не можете, дайте номер директора или кто там у вас главный, я позвоню сама и всё объясню.
— В больницу? — переспрашивает, сразу затихая. — Что-то серьезное?
— Серьезное, но права рассказывать мне не давали. Вы главное не увольняйте его, а он, как сможет, сам всё объяснит. Хорошо?
Ответа я не жду, кладу трубку сразу.
Мне становится грустно еще сильнее. Его ищут только потому что он не вышел на работу. А больше… Никто больше.
Смотрю на время — два часа дня. Чёрт! Я проспала полдня!
Медсестра приходит, меряет мне давление, и отпускает. Собираю свои вещи в рюкзак, туда же кидаю телефон и наушники Дамира. А еще подхватываю его спортивную сумку, которая стояла на полу рядом с кроватью, и выхожу из палаты, замирая…
На лавке сидят Ярик и Фил. Спят, опершись затылками о стену. Они всё это время ждали меня? Или новостей от Дамира?
— Я-яр, — подхожу и тихонько треплю его за плечо. Он тут же открывает глаза и шумно втягивает воздух носом, фокусируясь.
— О, ты как? — спрашивает жутко смешным голосом. Рядом просыпается Фил.
— Я хорошо. А где все? Где Руслан?
— Они в ментовке до сих пор. Там замес пиздец оказался. Тех, кто бил, заказали тупо. Специально за Али следили. Он одному успел запястье сломать, в больницу мудака этого не пускают, пока не сознаются. Наши все показания дали, но там один из этих сбежать успел, Рус с пацанами вызвались помочь следствию. Короче, пока там. Так что поехали, отвезем тебя домой. Это че за сумка? — кивает на вещи Дамира.
— Это его, врачи отдали.
— Давай возьму, очухается — привезу ему. Всё равно собираюсь навещать его.
— Я передам. И… я тоже собираюсь, вообще-то.
Глава 24. Аня
— Пока он слушал, у него сложилось новое понятие о любви. Рассудок не имеет ничего общего с любовью. Совершенно не важно, правильно рассуждает та, кого любишь, или неправильно. Любовь выше рассудка, — дочитываю строку и закрываю книгу. От долгого чтения вслух немного першит горло.
Сегодня пятый день, как Дамир без сознания. Врачи говорят, это нормально, а я волнуюсь только сильнее.
Руслан и Ярик постоянно в полиции, там все сложно, оказалось, что нападавших было четверо. Но вроде бы они вышли на заказчика и нашли ещё одного из тех, кто бил Дамира. В общем, пока ничего непонятно, но мы все надеемся, что закончится это хорошо.
Я каждый день в больнице. Никуда не хожу больше. Папа приехал из командировки, а я даже не приготовила ему ужин, так спешила сюда.
Потому что в реанимацию вход запрещен, вообще-то, но очень добрая медсестра меня пускает каждый день на один час. Время фиксированное, с часу дня до двух я могу находиться с Дамиром. Они ведь все думают, что я его невеста, и выгораживают мое нахождение в реанимации тем, что «любовь лечит».
Я не знаю, почему так рвусь к нему. Но я честно не представляю, как могу не приходить в больницу.
Отведенный мне для посещения час я трачу на рассказы о следствии и чтение книг. Я читаю ему вслух… Просто помню, что дома он читал книгу, когда я оставалась в его квартире, да и в целом библиотека у него довольно приличных размеров. Глупо надеюсь, что он меня слышит, и что ему нравится Джек Лондон.
А последние пять минут посещения я просто смотрю на Дамира. Каждый раз мне хочется, чтобы он очнулся точно в сериалах. Дёрнул пальцем руки, а потом медленно открыл глаза. Но, к сожалению, этого не происходит. И я, честно, не понимаю, по какой причине… Пять дней ведь много уже, разве нет?!
— Давай на выход, невеста, время, — заглядывает в реанимацию медсестра, и я быстро смываюсь, напоследок ещё задержав взгляд на Дамире секунд на восемь.
Сажусь в коридоре на лавку, и… и не ухожу. Я черт знает, чего жду. Но все эти дни просто сфокусировались вокруг Дамира, я не могу думать ни о чем другом вообще.
Вчера мы разговаривали с Русланом. Он отвёз меня в больницу, и это был единственный раз за эти пять дней, когда мы увиделись. Он постоянно в полиции, оказывается, с этим проблем очень много, особенно когда пострадавший не может дать никаких показаний. А я… а я дома и здесь. Руслан признался вчера, что ревнует меня к Дамиру, потому что я бегаю к нему каждый день. Дурак. А кому ещё бегать? Он же совсем один… Пока он в реанимации, в больнице даже не появился никто, кто хотел бы узнать, как у него дела. Мне что, бросить его?
Чушь какая…
Мы немного повздорили на эту нему. Он отказывается верить, что мы просто общались и я волнуюсь только поэтому. А я… а я ничего не хочу доказывать. У него нет причин мне не доверять, а вот у меня… неважно. Не хочу даже думать об этом.
— Красавица, иди домой, до вечера тебя я не пущу, и так все правила нарушили, — подходит ко мне медсестра и говорит с улыбкой. Я ей очень благодарна за то, что она помогает мне быть с Дамиром. Мне кажется, будь он там совсем один, никогда бы не очухался.
— А вдруг очнётся? А меня нет.
— Диктуй мне свой
