в силах. Значит, нужно подстраиваться под обстоятельства.
— Эврил, ты говорила, что знаешь всех в селе, — начала я издали, девушка идущая рядом, настороженно подтвердила:
— Да, тарга Туайя, я очень общительная.
— Так может ты поможешь мне, нам не хватает слуг, а те женщины, что ушли, вряд ли вернутся. Кого можно пригласить работать в замок?
Прежде, чем ответить горничная выдержала паузу:
— Мне кажется, стоит дать объявление в газету, селяне вряд ли обрадуются вашему предложению.
Лиска встретила нас около общего помещения для слуг.
— Лиска, сегодня с Эврил постирайте постельное белье лорда и его рубашки. До вечера управитесь.
— А кто будет ему подавать обед? — Эврил, кажется, понравилась роль главного лакея.
— Хоть я и старуха, но, поди, ещё на что-то годна. Не свалюсь с ног, блюда его светлости подавая. А вот стирка мне не по силам, так что идите.
Горничные переглянулись и собрались уходить, когда я запоздало спросила:
— Кстати, кто сегодня провожал до лорда гостью?
— Гостью? — удивление девушек было искренним, так что дальнейшие расспросы были бессмысленны.
— Ничего, забудьте, это я что-то перепутала. Возраст, знаете ли, — улыбнулась я им.
И поспешила в апартаменты лорда, пока шла по коридору, в глаза бросилось то, что я обычно не замечала, хотя и проходила здесь несколько раз в день.
Плесень на лепнине под потолком, сгнившие гобелены, выцветшие ковры на полу, пыль в оконном проеме. Этот замок обречён на обветшание. Без людей он долго не протянет. Что мы можем: пять женщин и сумасшедший лорд?
А вот и он:
— Я испугался, что вы… ты не придёшь больше, — Адвин пригласительно открыл дверь в свои комнаты.
— Много ли ты слышала? — скованность тона лорда заставила меня сказать почти правду:
— Почти ничего, только поняла, что ваша гостья не из этого мира.
Мужчина скупо улыбнулся, сев в кресло рядом с моим.
— Более того, у неё вообще нет мира. Она бродяжка.
— Богиня? — воскликнула я и прикусила язык, все же не следовало показывать свою информированность в некоторых вопросах.
— Догадалась? — резковато спросил Адвин, — Богиня, мгла ее дери. Такая же упрямая, как и все женщины.
— Что она вам предложила? — я уже тщательно рассмотрела рисунок на гобелене, покрывающем противоположную стену, и теперь рассматривала фреску под окном. Что угодно, лишь бы не встречаться взглядом с рядом сидящим мужчиной.
— Она предложила… да уж скорее приказала, но мне не хотелось бы обнадёживать тебя раньше времени.
— Вы не расскажите мне суть? — я нетерпеливо его перебила, знаю, что невежливо, но дело касается лично моей жизни.
Адвин смахнул упавшую на глаза прядь, и его взгляд будто полоснул меня:
— Не уверен, что ты сможешь осознать все. Для человеческого разума это будет несколько больше, чем невозможно. А я не хочу получить сумасшедшую экономку.
Я еле успела сдержать смешок. Забавно, что пятью минутами раньше, я так же подумала и про него.
Лорд недоуменно на меня воззрился, а я поймала себя на том, что начала нервно руками разглаживать и так идеальную ткань юбки платья.
— Я не буду настаивать, но мне кажется, будет справедливо не скрывать от меня важные вещи. И у меня есть несколько вопросов, после прочтения тех книг.
Я достала шуршащий листок бумаги и приблизила к глазам, зрение подводило меня, хотя и перестало ухудшаться с приходом в замок лорда Адвина.
Полчаса обсуждений непонятных для меня моментов и я вспоминаю, что, кроме приятного общества лорда, у меня есть куча обязанностей.
— Простите, милорд, я должна подать вам обед.
Адвин улыбнулся и сказал:
— Ты можешь не делать этого, я вполне способен обслужить себя сам, — Ой, ли? Сомнение красноречиво проступило у меня на лице и лорд стушевался, — ну, если ты настаиваешь…
Я накрыла лорду в малой столовой, там было теплее, и требовалось меньше дров, чтобы нагреть помещение.
Лорд наблюдал за мной, подмечая все движения.
И когда я поставила перед ним тарелку с луковым супом, исходящую паром, он схватил меня за руку, заставив замереть в удивлении и попросил:
— Пообедай со мной.
Я лишь молча качнула головой, не самая лучшая идея сближаться со своим хозяином. Время это безвозвратно канет, а больно будет моему сердцу, а не его.
— Можешь считать это приказом самодура, — мужчина смягчил жесткие слова улыбкой, — Мне будет приятно твоё общество.
— Не могли бы вы отпустить меня, — кивнула я на его руку, по прежнему удерживающую меня за запястье.
— Только после твоего согласия, — а ведь он когда-то казался мне простачком, которого легко обвести вокруг пальца. Кажется мне, я сильно ошибалась.
— Хорошо, я пообедаю с вами, прошу вас, отпустите.
Адвин тут же оставил в покое мою конечность и ждал, когда я поставлю второй прибор и налью себе супа, пахнущего просто одуряюще аппетитно. И лишь тогда он начал есть, впрочем, это не принесло мне облегчения. Сама ситуация не располагала к приятной трапезе, а когда я услышала вопрос лорда, так, вообще, чуть не поперхнулась.
— Я так мало о тебе знаю, расскажи о своей семье, откуда ты.
Он уже закончил с супом и теперь, сложив руки замком, с любопытством на меня взирал.
Слова шли с трудом, будто проталкиваясь через какие-то невидимые препятствия. Хотя и говорила не я, а горло драло, будто криком кричала.
— Я с запада, папа — гробовщик, у него дар работы с деревом, мама — растения выращивает лучше всех. Кроме меня у них никого нет, как-то не задалось.
— Может оно и к лучшему, иметь брата, то ещё удовольствие, — уставился лорд непонятным взглядом на мое плечо, — и давно ты… проклята?
— Давно ли я старуха? Года два, как, — все же, несмотря на неприятную тему, мне удалось перебороть неловкость.
— Как… это случилось?
Я помолчала, вспоминая:
«— Чтоб тебя упыри сожрали, девка, чтоб твои глаза повылазили, смотри куда прешь!
Я первая смогла подняться с земли и вместо того, чтобы помочь женщине, пихнула несколько шаров подальше и сказала:
— Если бы я была слепа, я хотя бы не глазела на твоё уродство, старуха, — и засмеялась.
Та внезапно прекратила сыпать ругательствами, и исподлобья посмотрела на меня, а потом неожиданно прытко оказалась рядом и схватила за запястье, напрасно я пыталась вытащить руку и сбежать. Липкий противный страх завладел мною, все что я могла это только не поддаваться панике и не орать во весь голос.
— Ты считаешь, что вправе оскорблять меня, Туайя?
Я вздрогнула, откуда она знает моё имя? Хотела спросить, но язык не слушал меня. А старуха продолжала мелодичным речитативом:
— Узнаешь каково это быть старой! И месяца не пройдёт,
