Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
закончится.
Из машины все еще не выхожу. Вокруг никого. Сижу, вцепившись в руль, и пытаюсь не разрыдаться.
– Ты считаешь, что мы были истинной целью его преступлений? – В словах мамы я слышу то, что много раз встречала в литературе о психологии преступников. – Думаешь, он убивал их вместо нас? А на самом деле желал смерти мне и тебе?
– Не знаю. Может быть.
– Бедняжки. Если б я…
– Ты не виновата. Преступления совершал он. Не ты.
И тут же в моей голове раздается голос: «Совершал ли? Ты уверена?».
Глава 42
По радио передают новости. Убийство в Грейстоуне. Погибла восьмилетняя девочка, которая шла на день рождения к бабушке.
«Хотя в Скотленд-Ярде еще не подтвердили связь этого преступления с чередой убийств в Северном Лондоне, известные нам сходства не оставляют сомнений».
– Столько женщин… – Мама наливает полный бокал вина. Ее новая привычка. Никакого апельсинового сока.
– Одна из них – совсем ребенок, – поправляю я. – Нив Кинан было всего восемь.
Она с усилием трет глаза.
– Господи Боже!
– Это не наш Мэтти. Хватит о нем так думать.
– Знаю, – соглашается мама, но это лукавство.
Ирландия – большая страна, но Грейстоун – крохотная деревушка. Там живет несколько сотен человек. Они не закрывают двери на замок и помогают незнакомцам. Так было, пока не убили малышку Нив.
Все эти годы я не перестаю думать об омраченном празднике. Мама Нив ищет ее по улицам. Сходит с ума от беспокойства. В свой день рождения бабушка не задувает свечи. Не разворачивает подарок от внучки – глиняный горшок, который та сделала на уроке труда.
И главное – я думаю о Мэтти, как он наблюдает за этим кошмаром. Участвует в поисках. Утешает родителей.
– Мы виделись на днях, – говорит он. – Я заблудился, и Нив показала дорогу к деревне. Такая милашка… Все время о вас думаю.
Грейстоун. Население – 771 человек. Убийство произошло вскоре после приезда Мэтти и полностью повторяет преступления Тени. Монстра, который орудует в Северном Лондоне и, как утверждает полиция, живет в Кэмдене. Как Мэтти. Свидетели описывают человека очень на него похожего.
Ничто из этого не ускользнуло от моего внимания. Тем не менее я хорошо знала Мэтти – он не обидел бы ребенка. Я цеплялась за мелочи, убеждала себя, что беспокоиться не о чем, хотя занималась именно этим.
Мэтти гостил у родителей. Они бы заметили, если б он вернулся домой в крови. Еще он недавно выбил палец, играя в сквош. Невозможно никого задушить, если у тебя выбит палец. Или?..
Не уверена, что думала именно такими словами. Мысли походили на призраков, пляшущих в глубине моего сознания. Я не озвучивала их, в этом не было необходимости. То, что убийство произошло в деревне так скоро после его приезда, – случайное совпадение, не более.
К тому же, как я объясняла маме, психологический портрет преступника не был похож на Мэтти. Это исключено.
Недавно в прессе опубликовали психологический портрет убийцы, составленный какой-то большой шишкой из Отдела поведенческих исследований ФБР, который прилетел в Великобританию, чтобы консультировать Скотленд-Ярд.
Поведенческие исследования, которые всезнайка Беа называла профайлингом, возникли совсем недавно. Некоторые, в том числе отец Беа, считали их шарлатанством. Но мне нравилась идея, что особенности совершенного преступления выдают психологию убийцы.
Я обожала Шерлока Холмса и мечтала прославиться как эксперт в криминологии. Вырасту и буду раскрывать дела, которые никому больше не под силу. Или напишу детектив. Главным героем сделаю профайлера.
– Ты такая умница, Софи… Старайся, и у тебя все получится, – поддержала меня учительница, когда я озвучила свои карьерные амбиции.
По-своему я действительно разбираюсь в убийствах, хотя не так, как планировала. С наукой тоже не сложилось, но мне уже было все равно.
– Вот послушай.
Я зачитала маме описание психологического портрета с первой полосы свежей газеты:
«Особая жестокость совершенных преступлений свидетельствует о вспыльчивом характере убийцы. Он не состоит в отношениях, или это абьюзивные отношения, в которых преступник контролирует своего партнера, подавляет физически или морально. Это может проявляться в умалении достоинств партнера, попытках следить за ним и навязывать выбор одежды.
Вероятно, он проявляет жестокость к животным. Способен на поджог.
Ему сложно общаться с противоположным полом, в присутствии женщин он испытывает неловкость. Скорее всего, это закомплексованный одиночка…»
– Видишь? – торжественно закончила я. – Совсем не похоже на Мэтти. Уж он-то никогда не комплексует.
– Да, – ответила неуверенно мама, запрокинула голову и залпом выпила вино.
Некоторые вещи происходят незаметно. Например, ты не чувствуешь, как растешь. Как появляется грудь. За последний год я очень изменилась. Вымахала ростом почти с маму, сто пятьдесят сантиметров, и стала носить спортивный лифчик.
– Взрослеешь, – сказал Мэтти.
Я велела ему отвалить, что, по его словам, только доказывало его правоту.
То, что мама пристрастилась к выпивке, я тоже заметила не сразу. Бокал вина после работы. Два бокала. Перешла на джин со льдом. Безо льда. Понемногу привычка превратилась в болезнь, и таблетки ее только усугубляли.
– Говорят, что убийца в Ирландии был блондином, – осенило меня в другой день. – А у Мэтти сейчас темные волосы.
Мама уставилась в бокал и что-то промычала, то ли отвечая мне, то ли комментируя свой напиток. В любом случае хотелось услышать другое.
Я позвонила Беа. Жаждала узнать подробности об убийстве в Ирландии – она вполне могла их знать, учитывая, кем работал ее отец. Меня уже затягивала воронка, и я цеплялась за любые мелочи.
По венам растекалось непонятное беспокойство. Оно передалось мне от мамы. На уроках биологии мы проводили такой эксперимент. Стебель сельдерея, опущенный в краситель, приобретает алый цвет.
Я подняла трубку и услышала, как мама почти плачет в телефон:
– Не могу отделаться от мысли, что он замешан…
Боже мой! Опять она за свое.
Я уже собиралась положить трубку, когда услышала на другом конце провода голос бабушки:
– Возможно, настало время заявить в полицию…
Начало конца. Для всех нас.
Глава 43
– Возможно, настало время заявить в полицию…
Я метнулась в гостиную. Вихрь страха и гнева.
Мама сидела на диване, поджав ноги и придерживая плечом телефонную трубку. Уперлась в стену невидящим взглядом.
– Не смей! – закричала я. – Ты не можешь…
Я так старалась не заплакать, что сводило горло.
– Мама, я перезвоню. – Она встала с дивана и подошла ко мне, нахмурив брови. – В чем дело, солнышко?
В моих глазах стояли слезы; я опустила лицо, чтобы не смотреть на нее.
– Ты не можешь… – Спазм в горле. – Так нельзя. Ты не можешь…
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
