стоило беспокоиться, но вызывать у неё истерику вряд ли было бы продуктивно.
У нее вырвался долгий выдох облегчения.
— Спасибо за понимание.
— Наслаждайся обедом.
— Спасибо, — прошептала она. — Было эм… приятно снова увидеть тебя, наверное. — Она неловко тянула время, не уверенная, как положительно закончить разговор теперь, когда я сдался. — И поздравляю с, хм, всеми твоими деньгами.
Мой позабавленный вид только заставил ее заикаться еще больше. В конце концов, Пия решила закончить наш разговор простым взмахом руки.
Я посмотрел, как Пия уходит, дал ей тридцатисекундную фору, а затем последовал за ней, чтобы познакомиться с ее дочерью.
— Ты звонила доктору Стивенсону вчера вечером?
Пия сидела напротив дочери за угловым столиком. Мне было интересно, как она отнеслась к тому, что Амбани пропустил первый день Поппи, тем более что он вряд ли увидит свою дочь до конца лета. Хотелось надеяться, что усилия Леви привели к эффектной размолвке между ними.
На лице Пии отразилась паника, когда она подняла голову и увидела, что я приближаюсь к столу. Ее дочь сидела спиной ко мне. Увидев тревогу в глазах матери, Поппи повернулась и посмотрела прямо на меня.
— Мистер Трималхио, — поприветствовала Поппи без намека на удивление в голосе.
Мои брови взлетели вверх.
Мало что в этой жизни удивляло меня. Изменение семейного положения Пии было одной из тех вещей, которые пошатнули мой, как правило, невозмутимый облик. Я замешкался на мгновение, затем перегруппировался и, как всегда, нашел решение.
Это был второй раз, когда меня так быстро поставили в тупик. Я не ожидал от Поппи монотонного обращения без нотки удивления в ее тоне. Она совершила немыслимое: Поппи удалось застать меня врасплох.
Вредительница знала обо мне. Откуда?
Возможно, она хорошо разбиралась в хаус-музыке и была моей фанаткой. Однако, если бы это было так, ее голос не звучал бы так незаинтересованно, как в той отрешенной манере, с которой она обращалась ко мне. Поппи говорила так, словно наше знакомство запоздало, а встреча со мной была уже старой новостью.
Мне следовало этого ожидать. Такие дети, как она, обожали эпатировать взрослых. Она была наглядным примером угрюмого подростка, которому наплевать на весь мир. Остальные старшеклассницы в кафетерии носили установленную форму — черную юбку и белую рубашку на пуговицах. Поппи накинула черный кардиган, чтобы прикрыть белую рубашку. В то время как они сочетали свою униформу с уложенными волосами и дизайнерскими каблуками, массивные черные ботинки Поппи и высокий конский хвост выделялись, как больной палец. Один взгляд на нее, и я сразу понял, что нужно подыграть, не выдавая свое удивление ее бесстрастным голосом.
— Мисс Амбани, если не ошибаюсь. Как поживаете?
Поппи коротко кивнула.
— П-привет, Аксель. — Растерянная Пия посмотрела между нами, прежде чем сосредоточиться на дочери. Она была ошеломлена безразличной реакцией своего ребенка на меня. — Ты знала…
— Что диджей Аксель только что купил нашу школу? — Поппи парировала, не сбиваясь с ритма. — Все знают, мать.
По тому, как Пия напряглась при слове «мать», стало ясно, что Поппи использовала этот термин, чтобы позлить ее.
Интересная динамика…
— Да, но… — Пия по какой-то причине придержала язык.
— Разве ты не знала об этом?
Поппи задала встречный вопрос, поскольку Пия тоже не выказала недоумения по поводу моего присутствия.
Мышцы Пии напряглись.
— Я узнала несколько минут назад.
— Я прочитала об этом в школьной газете несколько часов назад, — голос Поппи звучал скучающе. Каждое выражение ее лица было идеально выученным. Впечатляюще для ребенка. — В самом деле, мать, тебе следовало бы сделать домашнее задание, прежде чем отправлять свое единственное чадо в школу, которой руководит кто попало. Кто знает, возможно, он серийный убийца и планирует убить меня во сне.
Продолжай говорить, и я могу.
Пия бросила на дочь безучастный взгляд.
— Поппи, — жестко отрезала она. — Ты умоляла нас отправить тебя в Нотт; вот почему твой папа так старался, чтобы тебя приняли сюда.
— Хм. — Поппи, похоже, считала эту деталь несущественной.
Я анализировал их непростые отношения, размышляя, как использовать это в своих интересах. Очевидно, это было обычным явлением между ними.
— Я отложу убийство на другой день, — вмешался в битву матери и дочери, заработав сердитый взгляд Пии. — А пока соглашусь на место за столом. Это заведение слишком популярно, чтобы вместить меня.
Я кивнул на свой поднос с едой. Нормальный человек пригласил бы владельца школы присоединиться к ним, чтобы заработать дополнительные очки. Однако Пия не была заинтересована в игре.
— Эм…
Поппи прочла нерешительность в глазах матери и тут же указала жестом на свободное место за столом.
— Пожалуйста.
То, как Поппи нажимала на кнопки своей матери, превосходило типичное дерьмо, которое вытворяли дети для привлечения внимания. Хотя это было забавно, я задался вопросом о ее намерениях.
Мысль была быстро отброшена, когда я уловил запах Пии — что-то цветочное и дорогое. Рука сцепилась поднос мертвой хваткой. К черту мой план и к черту внедрение в жизнь дочери Пии. Вместо этого мои глаза искали ближайшую уборную, в которую можно было бы затащить Пию.
Истинная сила самообладания человека проявляется в самых изнурительных обстоятельствах. Там, где другие использовали исключительные случаи, чтобы потерять контроль, я упивался своей способностью сохранять хладнокровие. Когда дело касалось Пии, она испытывала меня на прочность по максимуму.
С большим контролем, чем мне когда-либо приходилось использовать, я подавил желание и поставил поднос, пока не проиграл битву. По словам Леви, Поппи была самым важным человеком в жизни Пии. Это был верный способ добиться желаемого. Не давая ей обдумать стратегию отступления, я сел рядом с растерянной Пией.
— Э-э, х-хорошо, — запинаясь, пробормотала Пия. Она смотрела между нами, словно ожидая, что Поппи начнет меня допрашивать или задавать дополнительные вопросы о моем присутствии. Когда Поппи не сделала ни того, ни другого, глаза остановились на мне. Впервые с момента нашей встречи я не мог понять, что Пия пытается донести до меня.
Она быстро пришла в себя, осознав, что внимательные глаза Поппи пристально наблюдают за нашим общением, и решительно заблокировала моё присутствие. Она отвернулась в сторону, возвращаясь к их первоначальному разговору.
Я наслаждался обедом, притворяясь, что отвлекаюсь на телефон. Обычно отказ Пии вызвал бы у меня потребность в разрушении, но в данном случае он меня вполне устраивал. Мало кто использовал умение слушать, а не вступать в разговоры. Однако оно давало мне ценное представление о людях, и мне нужно было изучить Поппи. Что еще важнее, мне нужно было выяснить ее желания и слабости.
— В твоей
