на внутренней стороне бедра, — сказала я, учащенно дыша. — Я сделала ее пару месяцев назад с Лавандой, как подарок себе на день рождения на мое восемнадцатилетие в следующем месяце.
Только Лаванда, а теперь и Кейл знали о моей татуировке. Если бы это дошло до моих родителей или братьев, они бы надрали мне задницу, не говоря уже о том, чтобы они сделали, если бы узнали, какая у меня татуировка.
Черты лица Кейла ожесточились.
— Что ты сделала?
Он выглядел страдающим.
— Всего два слова, — прошептала я.
Он придвинулся ближе.
— Какие слова?
— Попробуй меня.
Резкий вдох Кейла заставил мои ноги задрожать.
— Ты. Идеальна.
Мое сердце колотилось в груди так сильно, что было почти больно.
— Такой милый собеседник, — пробормотала я.
Кейл поднес руку к моему лицу и обхватил мою щеку, потирая большим пальцем под моим левым глазом.
— Куда подевалась моя девочка? — пробормотал он.
Я нахмурилась.
— Я прямо здесь.
Он слегка покачал головой.
— Нет, моя девочка носит очки и боится, что другие люди увидят ее почти без одежды.
Опустошенная девочка.
Лаванда помогла мне повысить самооценку, хотя понимала, насколько это было рискованно. Она много наблюдала за мной в течение наших первых нескольких недель дружбы и воздерживалась от того, чтобы прямо сказать мне о том, что я «пряталась за моими книгами». Сначала она подумала, что я просто молчалива, но, когда я рассказала, как Анна и Элли заставили меня думать о себе, она взорвалась. Она высказала все что она думала об этом и поклялась всегда быть со мной абсолютно честной. Лаванда открыла мне глаза на то, что я красивая и что я не должна прятаться за книгами, которые я так сильно люблю, потому что реальный мир намного лучше, чем вымысел.
Она начала с того, что каждый день делала мне небольшие комплименты. Она неоднократно говорила мне, что у меня прекрасный почерк, и что ей хотелось бы, чтобы ее уши и губы были такими же, как у меня. Глупые вещи, которые большинство людей пропустили бы мимо ушей. Но ее комплименты были только началом, она также вовлекла меня в новые приключения. Она была сорвиголовой и верила, что большинство вещей нужно попробовать хотя бы один раз, и она брала меня с собой на эти дикие прогулки. Она расширила мое восприятие мира и меня самой, и в конце концов я стала довольна тем, кем я была. Я не была чокнутой или занудой, потому что любила читать, и я не была толстой или уродливой, потому что не соответствовала представлениям общества о красоте. Лаванда заставила меня оценить мою собственную красоту.
Я не понимала, что Лаванда нашла во мне, потому что чувствовала, что не предлагаю ничего хорошего нашей дружбе, но она сказала мне, что того, как я заботилась о ней, было достаточно. Она заметила, когда я забочусь о ком-то, я относилась к ним как к одной из своих любимых книг. Я дорожила ими и любила их. Она сказала, что именно это было во мне особенным.
Я прищурила глаза.
— Я взрослею.
— Ты взрослеешь? — спросил Кейл, продолжая поглаживать большим пальцем у меня под глазом, его глаза с каждой минутой наливались все больше кровью.
Я кивнула.
— Я немного развлеклась, Кейл. Я хотела прийти на вечеринку и посмотреть, из-за чего весь этот шум, я устала просто читать о них в своих книгах. Я хотела испытать, каково это на самом деле.
Он зарычал, и этот звук заставил меня подпрыгнуть и облизать собственные губы, когда по моей спине пробежала молния возбуждения.
— Ты хотела испытать, каково это на самом деле, одевшись так? — спросил он, взбешенный.
Я стояла на своем.
— В следующем месяце мне исполнится восемнадцать, я смогу так одеваться, и быть с парнями, если захочу.
У Кейла перехватило дыхание, и он убрал руку с моего лица.
— Ты ни с кем не была… а у тебя есть?
Я почувствовала, как жар разлился по моим щекам.
— Почему тебя это волнует?
Я ахнула, когда моя спина внезапно прижалась к стене позади меня, и Кейл прижал свое твердое тело к моему.
Мой центр начал пульсировать.
— У… Тебя. Был. Секс? — спросил меня Кейл, его глаза сузились и не моргали.
Я была так расстроена из-за того, что находила его невероятно сексуальным, когда он злился.
— Что ты будешь делать, если был? — спросила я.
Он положил руки по обе стороны от моей головы и сказал: — Оторву член ублюдку.
Мои веки затрепетали, и я не смогла удержаться от смеха.
— А если не было, что ты будешь делать?
Он опустил свои красные глаза на мои губы, и мое сердце почти остановилось.
— Ответь на мой вопрос, и я покажу тебе.
Покажи мне. Не говори мне.
— Нет. — Пискнула я. — У меня ни с кем не было секса.
Кейл опустил свое лицо к моему, пока наши губы не оказались в сантиметре друг от друга.
— Я изрядно выпил, — икнул он. — Так что пни меня по яйцам, если целоваться с тобой не нормально.
Я прикусила нижнюю губу, и это действие заставило его застонать, когда я почувствовала, как он напрягся напротив меня.
Бл*дь. Дерьмо. Это происходило.
Наконец-то.
— Я дам тебе по яйцам, если ты меня не поцелуешь.
Кейл прижался своим лбом к моему и сказал: — Я не хочу делать что-то, что все испортит.
— Для этого уже слишком поздно, — ответила я, испугавшись, что он передумает. — Ты хочешь поцеловать меня, а я действительно хочу поцеловать тебя.
— Мы не можем быть друзьями после этого, — прошептал он, прижимаясь ко мне. — Мы больше никогда не сможем быть просто друзьями.
Я подняла руки и вцепилась в его футболку.
— Я не хочу быть просто твоим другом.
Он моргнул.
— Ты действительно хочешь меня?
— Черт возьми, да.
Затем его глаза загорелись огнем, и он сильнее надавил на мое тело.
— Подумай хорошенько об этом, — твердо сказал он, застонав, когда я пошевелилась, заставляя мое бедро коснуться его затвердевшей длины.
Да, он твердый. Для меня.
Я сглотнула.
— Я думала об этом без остановки последние пару лет.
Кейл зарычал.
— Ты все очень усложняешь.
Я не могла не улыбнуться.
— Я думаю, в этом-то и дело.
Он посмотрел на меня, его прикрытые глаза были полны вожделения.
— Последний шанс для тебя сбежать от меня.
Не в этой жизни.
— Я бы никогда не убежала от тебя.
Кейл наклонил свое лицо в опасной близости от моего.
— Обещаешь?
— Я обещаю, — выдохнула я и, сжимая его рубашку в своих руках,
