– Она выкрикивала твое имя.
– Сестра? Ну, конечно, она думает, что его зовут Рафаэль.
– Почему?
– Я так его представил.
– Зачем?
– Так удобней.
– Кому удобней?
Молодой человек задумался.
– Это старая история. У Жана нелады с законом. Никто не должен знать, что он был здесь. И ты молчи, слышишь? Это опасно. Меньше всего мне бы хотелось втягивать тебя в это. Не прощу себе, если с тобой что-то случится…
Женщина захлюпала носом, потянулась к Рафаэлю.
– Это правда?
– Правда, любимая.
– О, милый! Я такая дура! Прости меня.
Они обнялись. Рафаэль прижал к своей груди голову возлюбленной.
– Чтобы уехать, ему нужны будут деньги. Не знаю, как помочь ему. Ситуация безвыходная.
– Я дам, я дам сколько надо.
– Ты святая, – прошептал он и сам заплакал.
Саня допил свой графин и изрядно охмелел. Тянуло поговорить.
«В этом мире хорошо живется только негодяям», – обратился он к своему второму и третьему «я».
– Это ты сказал или я? – удивился Кубинец.
«Это я сказал», – уточнил Саня.
– Знаю я женщин, – вступила в разговор Рита. – Эта бабушка вовсе не такая наивная, какой хочет казаться. Она играет игру, в которой есть определенные правила. Партнеры знают, где предел накала. Двойной блеф. Они отлично друг друга поняли. И этот Рафаэль у нее не первый и не последний. Этих Рафаэлей у нее… И за это, мне кажется, надо выпить…
«Не совсем понимаю, за что пьем, но сделаю это с удовольствием», – Саня подозвал жестом официанта.
– Нормально, – одобрил Кастро.
«А я напиваюсь, – предупредил молодой человек. – Кто-то должен держать себя в руках… Нет, меня в руках… Нет, меня-себя…»
– А я пьяная в стельку, – призналась Рита.
– Это от ста грамм коньяку? Хе-хе… Детишки, отдыхайте, папочка обо всем позаботится.
– Еще двести, – сказал Саня официанту, щелкнул пальцами, достал из пиджака и протянул десять долларов. – Поторопись. Мои друзья не любят ждать.
– Гусар! – похвалил жест Кубинец.
«Грин, если я позволяю себе лишнего…»
– Ничего-ничего, мне понравилось.
Лиза с Рафаэлем поднялись и не спеша, сохраняя дистанцию, направились к выходу. Саня не заметил, как перед ним оказалась полная рюмка и графин.
– А фигурка у нее ничего, – заметила Рита. – Да и сама она вроде… Когда-то это была красивая женщина. Зря я ее обижала.
– Да, – согласился Кастро, – скинуть пару двадцаток лет, и даже я сгодился бы ей в сыновья.
«Что-то в ней есть, – размышлял Саня. – Какая-то таинственность».
– Таинственность… хе-хе… Давай накатим, – торопил Кастро. Еще пара графинов, может, и у меня она перестанет вызывать сексуальный протест.
Саня выпил.
«А вот если б с лимончиком?..»
– Ни в коем разе! – отрезал Кубинец. – Такому коньяку закуска не нужна. Не торопись, слушай, что говорю. Я тебя всему научу.
«Я стараюсь точно следовать инструкциям».
– Вижу, вижу, хвалю.
– А я в хлам, – призналась Рита.
– Звучит возбуждающе. Люблю приставать к пьяным бабам. Маруся, я покажу тебе, как умеют любить настоящие мужчины.
– Не стыдно, ты готов воспользоваться моей неопытностью?
– Ты не представляешь, как много раз и с каким профессионализмом я готов это сделать.
– Александр, защитите меня.
«Я ему не позволю».
– Видишь! – гордо заявила Рита, – у меня везде по-к донники. Трепещи. Этот за мою жизнь свою отдаст без колебаний.
«Отдам», – без доли иронии подтвердил Саня.
– Ну, конечно! – неожиданно резко и зло бросила Рита. – Ладно, – примирительно прозвучало чуть погодя. – К черту вас, мужиков, с вашими байками. Наливай.
– Александр, а ведь у меня к вам серьезный разговор, – минут через пять заявил Кастро.
«Да-да… я сейчас… как раз… очень… настроен… на серьезный… – делая большие паузы в словах, отвечал молодой человек, безуспешно пытаясь вилкой наколоть горошину из только что принесенного салата. – Напился… ха-ха…»
– У меня не было секса… ну ты знаешь… Когда это началось? – тоже растягивая слова, жаловался Кастро. – Ну, вот считай, сколько?.. А я ведь простой человек…
– Опять за свое! – возмутилась Рита. – Бабник! Нам не до этого сейчас.
– Не перебивай. Ты это, пока мужики говорят, помолчи. Саня, ты красавец парень, все у тебя нормально. Не комплексуй. Понял, да? Тут полно сногсшибательных горячих туристочек. Надо закадрить и… Надо…
– Что он мелет?! Да он еще пьяней меня!
– Ничего подобного… Маруся, ты спать иди вообще! Саня… ну ты понял, да?..
Хуши сказал: «Победив, много узнаешь о себе и о тех, кто рядом. Проиграв, узнаешь правду»
Никогда еще утреннее солнце не вызывало такой резкой, безжалостной головной боли. Садовник за окном остригал кусты, и от каждого щелчка ножниц в ушах взрывались перепонки: воздух под чудовищным давлением проникал под череп, голова раздувалась, стены и потолок с трудом сдерживали ее бурный рост. Руки отказывались подчиняться. С большими усилиями зашевелились пальцы и сжали одеяло. Со скрипом подбородок оторвался от подушки. Медленно, как танковая башня, голова повернулась влево, но бутылка шампанского закрывала обзор. «Экипаж», видимо, «оглушенный разрывом фугасного снаряда», не помогал в ориентировании на местности и оценке повреждений «боевой машины».
– Кастро, Рита, – позвал шепотом Саня.
– Не кричи, – отозвался Кубинец. – Тише. Я думаю.
Саня снова уткнулся лицом в подушку и вдруг понял, что лежит в одежде. Шею сдавливал ворот рубахи. С тупым звуком с ноги на пол упал ботинок.
– Пить, – прошептала Рита.
Саня взялся за горлышко бутылки.
– Нет, хватит! – взмолилась она. – Воды. Воды хочу.
Очень медленно, превозмогая боль, молодой человек сполз на пол и ткнулся спиной в рифленый деревянный бок кровати.
– Куда ты побежал? – причитала девушка. – Тише, тише ты, спринтер. Нет, не вставай… Не вставай… Голова! Избавься от нее.
– Что? – вслух спросил молодой человек.
– Нет, нет! Молчи! Челюсть… зубы… Ой! Ты что, подшипники жевал? Не моргай, не моргай, глаз болит. С-с-с… у тебя что-то с глазом… Не трогай, не трогай руками…
«Я левым почти не вижу, – отметил Саня. – Наверное, упал где-то?»
