Его глаза. Эти ласковые глаза цвета морской волны, волшебные глаза, утоляющие боль. Его руки. Сильные руки, способные поддержать ее, когда она изнемогала.
— Я позабыла о его дне рождения, — простонала Мэдж. — Как я могла забыть? И… О господи, я выгнала его. Я выгнала моего мальчика…
Майкл нежно обнял ее. И Мэдж прильнула к нему. Она вдыхала его запах и слышала, как бьется его сердце. Благородное, доброе сердце.
— Помоги мне, — сказала она, пересилив себя. — Я больше не могу одна.
Он поднял ее лицо и улыбнулся так, что она сразу поняла — все будет хорошо. Впервые за двадцать лет Мэдж знала, что все будет хорошо.
— Ты больше никогда в жизни не будешь одна, Мэдж. Обещаю. Ну а теперь давай найдем Джонни и поздравим его с днем рождения.
15
Джонни стоял посреди кухни в позе, одновременно вызывающей и умоляющей. Его лицо до сих пор было в пятнах, а глаза бегали. Мэдж не винила его. Она сама выглядела так, будто это ее ударили по лицу. Чуть ли не десятый раз она протягивала руку и гладила сына по щеке, словно желая стереть невидимый отпечаток пощечины.
— Прости меня, малыш, — печально сказала она. — Ты не представляешь, как я сожалею.
Помедлив несколько секунд, Джонни, словно маленький мальчик, уткнулся лицом ей в плечо. Мэдж изо всех сил прижала его к себе.
— Я сам виноват, — буркнул он. — Я не знал… Прости, мама.
— Ш-ш-ш, — успокаивающе сказала она. — Отложим это. Вот кончишь школу, тогда и обретешь свои крылья.
И тогда все будет в порядке, думала она, черпая уверенность в глазах Майкла.
— Это точно? — недоверчиво спросил мальчик, подняв голову и глядя на нее исподлобья.
Мэдж слабо улыбнулась.
— Подождем немного, милый. Хорошо?
— Я ведь не могу забрать свою подпись, — настаивал он. — Я связан обязательством.
Мэдж судорожно вздохнула, почувствовав ужас неизбежного. Да, у нее не было выбора.
— Я знаю.
Ее почти взрослый сын, обуреваемый страстями и мечтами, смотрел на нее влажными от слез глазами.
— Прости, мама. Я не хотел тебя обидеть.
— Мы что-нибудь придумаем, Джонни. Все вместе, хорошо?
Джонни поколебался.
— И он тоже?
Мэдж взглянула на Майкла.
— И он тоже.
Джесс дожидалась своей очереди поговорить с мамой до утра. Она вошла в спальню Мэдж, когда та еще не совсем проснулась.
— Это я виновата, мама, — твердо сказала девочка. — Я считала, что он тебе поможет. Мне очень жаль. Очень жаль.
— О ком ты говоришь, детка?
— О Майкле Джордане. Я думала, если он останется, тебе станет лучше. Ты сможешь рассказать ему то, что не могла рассказать нам.
Мэдж заглянула в глаза Джесс и от ее иллюзий не осталось и следа. В этих глазах были печаль и мудрость. Она поняла, что не сумела защитить свою девочку от скорбей мира.
Мэдж похлопала по кровати.
— Иди сюда, солнышко. Посиди со мной.
Джесс подошла и села рядом с матерью, подобрав под себя ноги.
— А теперь, — сказала Мэдж, поглаживая огненную шевелюру дочери, — объясни мне, что ты имеешь в виду.
Джесс, пряча от матери глаза, уставилась на одеяло у себя в ногах.
— Корея, — очень тихо сказала она. — Ты нам об этом не рассказывала, и я не знала, что делать.
Мэдж была потрясена.
— Ты хочешь сказать, что сговорилась с Майклом за моей спиной, потому что хотела, чтобы я рассказала про Корею? — спросила она дрогнувшим голосом.
Джесс подняла на мать голубые глаза, наполненные слезами.
— Я только хотела, чтобы ты перестала кричать по ночам.
Мэдж не находила слов. Она чувствовала одновременно и гордость и грусть. Выходит, вместо того чтобы защитить свою дочь, она ее ранила. Вместо того чтобы привлечь, оттолкнула. Надо было исправлять положение.
Мэдж обняла Джесс, и их слезы смешались.
— О, Джесс, — прошептала она, — как хорошо, что матери не обязаны быть достойными своих детей. Потому что я тебя не достойна.
— Ты побудешь здесь, со мной?
Майкл кивнул.
— Побуду. Но ты скоро увидишь, что я тебе не нужен. У вас с Мэри Луизой найдется о чем поговорить и без меня.
Мэдж разглаживала юбку на коленях, как всегда делала, когда волновалась. Она робко улыбнулась ему.
— Не знаю, чего ожидать… Мне так неудобно говорить с кем-то еще. Как будто мой опыт вовсе не так страшен. Как будто я выгляжу трусихой или…
Он подошел к ней сзади и положил руку на плечо.
— Что мы называем ПСС?
— Солдатское сердце, — ответила она, не вполне, однако, убежденная.
— Так вот: одно дело, когда тебя в одиночку терзают кошмары, и совсем другое, когда рядом сильное плечо, на которое можно опереться. Ты должна себя немножко побаловать, Мэдж.
Она неуверенно пожала плечами и вздохнула, словно новобрачная перед тем, как поставить подпись. Майкла это не удивило. Прошло всего сорок восемь часов с тех пор, как Джонни провозгласил свою великую декларацию о независимости. С тех пор как Мэдж обнаружила, что позабыла про день рождения сына.
Сегодня они должны были встретиться с другими медсестрами. Сегодня Мэдж, все еще уязвленная, испуганная и пристыженная, должна была наконец понять, что не она одна таила в себе свои чувства все эти годы.
Мэдж все-таки решила исцелиться. Это было именно то, чего Майкл добивался последние несколько недель. Он молился, чтобы лечение подействовало, ибо ничего другого не оставалось. Это было самое трудное дело в его жизни.
— Они уже здесь! — завопила Джесс из кухни.
Мэдж выглянула в окно гостиной.
— Пойди помоги Персику и Надин в гостинице! — крикнула она дочери.
— Ох уж эти родители, — проворчала та. — Никакого от них удовольствия.
— Точно, — в тон ей ответила Джина. — Зато мы всегда можем их помучить!
Девушки заговорщически хихикнули и выбежали через заднюю дверь. Глаза Мэдж затуманились.
— Мне так страшно, — призналась она.
— Я здесь, с тобой, — твердо сказал Майкл. — А теперь иди, встречай гостей.
Раздался звонок. Он улыбнулся. Мэдж чуть помедлила и открыла дверь.
— Мэдж Келли?
Это была Мэри Луиза в простом костюме и тупоносых туфлях, со стрижкой «каре» и с ветеранской ленточкой на груди. Мэдж пригласила ее войти.
— Надеюсь, вы не будете возражать против еще одной гостьи. Вам, по-моему, следует повидаться, — сказала Мэри Луиза, входя в гостиную.