эту секунду, кажется, разорвётся от перенапряжения. — Я вообще не преследовал такой цели!
— А какую же ты тогда цель преследовал? — повторяет Эля за мной. — Наиграться со мной и бросить? Что ж, у тебя это хорошо получилось!
— Ты что несёшь? — ору я. Хотя в моём случае это зря — ведь изначально я так и задумывал — поиграть с Русалочкой и бросить её. Отомстить. Но все мои планы рухнули с самого моего появления в этом долбаном классе. Я влюбился в Элю снова. Как тогда, много лет назад, почувствовал в ней что-то родное… Я не могу её потерять!
— И ещё твоя дурацкая тайна! — продолжает кричать Русалочка. — Не могу я её разгадать, не могу! И вообще, что за детские глупости — придумывать тайны? Нам не шесть лет!
— А ты разве помнишь, что было тогда? — вырывается у меня. — Ведь ты любила разгадывать загадки… — вспоминаю я и чувствую, как по моей спине бегут мурашки — сейчас она всё поймёт…
Эля резко замолкает и смотрит на меня как на ненормального. Ну всё, спалился. А и чёрт с ним.
— Я всё равно уже проиграл наш спор, — грустно говорю я и, не дожидаясь реакции Эли, выхожу из комнаты. Натягиваю кроссовки, хватаю куртку и, быстро разобравшись в устройстве двух замков, покидаю квартиру.
Глава 42
Эля
Что?
Я будто проглатываю язык. Откуда Хромов это знает? Ведь, будучи маленькой, я и правда любила разгадывать всякие загадки, ребусы и головоломки… Потом этот интерес перерос в любовь к детективам. Но откуда новенький, чёрт возьми, знает этот факт?..
Не сразу вижу, что Диомида в комнате уже нет, а когда замечаю это, чувствую, что сейчас от меня отняли что-то важное, безумно дорогое.
Будто пьяная сажусь прямо на пол. Сжимаю подушку и, не удержавшись, начинаю рыдать, да так сильно, что на мгновение задумываюсь: я ещё хоть жива? Со слезами выходит остаток сил, и через десять минут я забываюсь глубоким сном.
***
Проходит три дня. В школе я хожу сама не своя, отмалчиваюсь на уроках, физкультуру не посещаю, из-за чего ругаюсь с физруком и едва не попадаю в кабинет к директору во второй раз. Чувствую внутри себя одновременно и злобу, и беспомощность. И от этого с каждым днём становится всё больнее и больнее.
Новенький в школу не ходит. На мгновение мне кажется, что вся эта история с Диомидом — дурной сон, который просто-напросто надо как можно скорее забыть. Но слишком много в моём теле и моей душе ощущений, подтверждающих, что всё случившееся — самая что ни на есть правдивая реальность.
Скверное моё состояние не скрывается от глаз одноклассников. И хотя явсегда нейтрально относилась к окружающему меня контингенту людей, сейчас эти лица откровенно нервируют меня. В душе моей поселяется какая-то ненависть людям. Даже к учителям… Батюшки! Какая я всё-таки эгоистка… Распушила перья. А на деле та ещё «правильная девочка». И вообще, со мной явно что-то не так…
Сейчас большая перемена; я стою у излюбленного мною окна и жую испечённый мамой пирожок с вишнёвым джемом. Откровенно говоря, я даже не разбираю вкуса. И хотя вишня — моя любимая ягода, сейчас она мне кажется горькой, как белена.
Убираю пирожок в сумку. Аппетита у меня нет, так зачем переводить продукты? Может, вечером доем… Хотя вряд ли. После встречи с Диомидом я совсем запуталась. Легче мне совсем не стало. Да ещё и новенький сказал, будто бы он не замешан в «деле с фотографией»… Впрочем, зачем мне это? Пора оставить все обиды и разочарования в прошлом. И забыть Диомида, как ночной кошмар…
— О чём задумалась, подруга? — слышу рядом с собой знакомый голос. До этого момента я полагала, что никто не знает о моём тайном месте. Нехотя поворачиваю голову и вижу рядом с собой… Ерёмину. Мы с ней не разговаривали уже больше двух недель. И сейчас я как-то тоже не планирую этого делать.
— С какой целью интересуешься? — выдаю я первое, что откапывается в руинах моих воспоминаний и мыслей о прошлом, настоящем и будущем.
— Да так, ни с какой. Просто у меня есть для тебя информация о новеньком, но если ты занята, то… — Ерёмина разводит руками и отходит от меня.
— Стой! — подскакиваю я от неожиданности. — Какая информация? Говори!
Ерёмина останавливается и поворачивается ко мне. Лицо её в тот момент чем-то напоминает лисью морду, а огненные патлы волос делают Ерёмину ещё более похожей на этого зверька.
— Имя новенького тебе ни о чем не говорит? — вдруг спрашивает она.
— А о чём оно должно мне сказать? — Я смотрю на Настю как на ненормальную. — Диомид, ну и что?
— Хорошо, — кивает головой Ерёмина. — Ну а Дёмушка — это для тебя что-нибудь значит?
Кажется, моё сердце сейчас остановится. В мозге моём проносятся, как кометы, яркие и быстрые обрывки прошлого…
В пять лет я познакомилась во дворе на детской площадке с милым пухлым мальчиком, внешним видом очень напоминавшим Колобка из русской народной сказки. Я помню, как он тогда упал, а я помогла ему встать и ещё подорожник к его коленкам приложила. Мы разговорились, и я узнала, что мальчика зовут Демид. Мы подружились, и я стала ласково называть своего нового друга Дёмушкой… Милый, добрый, чистосердечный мальчик! Как мне тебя не хватало, когда ты переехал жить в другой район! Ты даже со мной не попрощался! А ведь мы клялись друг другу в вечной дружбе… Почему же ты так со мной поступил?..
— Припоминаешь? — ухмыляется Ерёмина.
Я растерянно перевожу взгляд на Настю и молча киваю головой.
— Теперь ты понимаешь, кто такой Диомид? — спрашивает она.
— Н-нет… — заикаюсь я.
— Фу, какая же ты глупая! — фыркает Ерёмина. — А ещё строит из себя профессора! Не задумывалась, что Диомид и Демид — одно и то же имя?
Кажется, что я сейчас умру прямо тут, перед Ерёминой. Неужели Диомид… Этого не может быть!
— Значит, не задумывалась, — усмехается Ерёмина. — А зря. Если бы ты знала это с самого начала, тебе бы было легче понять, почему именно тебя решил донимать новенький. Ты ведь ему жизнь испортила, или забыла?
Поднимаю на Ерёмину туманящиеся от слёз глаза. Но вместо какой-нибудь грубости в её адрес бормочу:
— Когда… испортила?
— В пять лет, когда сказала, что он толстый и похож на Колобка. Его засмеяли все дети. Он ещё на площадке тогда больше недели не появлялся. А потом и вовсе исчез. Помнишь?
Я молчу — сейчас
