проблема.
Он повернулся и начал издавать чмокающие звуки.
— Ладно, Пол. Прошел час. Все закончилось. Салли спит. Что ты делаешь сейчас?
— Просто лежу. Голова Салли у меня на плече. Она крепко спит. Я могу слышать, как она дышит. Чувствовать ее дыхание. Это что, запах лобстера?
— Разве ты не чувствуешь сонливость?
— Немного. Я просто буду лежать и наслаждаться этим, пока не усну, — он улыбался.
— Сколько раз это случалось прежде?
— Не слишком много. До сих пор. Укромное место найти сложно.
— Пол, ты отец ребенка Салли?
Он начал щелкать пальцами.
— Как ты догадался?
— Это было не так уж сложно. Скажи мне: ты можешь слышать все, что происходит с Робом?
— Конечно.
— Он знает о тебе?
Хрус, хрус, хрус.
— Неа.
— Как часто ты выходишь?
— Только тогда, когда я нужен Салли.
— Почему не в любое другое время?
— Зачем? У меня и так довольно выгодная сделка, ты так не считаешь?
— С твоей точки зрения полагаю, что да. Хорошо, еще один или два вопроса.
— Валяй.
Щелк, хрус, хрус.
— Когда ты впервые появился?
— Ох, кажется, Робу было одиннадцать или двенадцать.
— Он нуждался в мастурбации?
— Он возбуждался всякий раз, когда у него был стояк.
— Ладно. И последнее: ты знаешь о Гарри?
— Конечно. Противный маленький ребенок.
— Хорошо. Ты лежишь какое-то время. Становится поздно. Ты засыпаешь.
По-прежнему улыбаясь, он закрыл глаза, и звук щелканья пальцев замер.
— Сейчас утро. Время просыпаться.
Его глаза открылись, но он больше не улыбался.
— Роб? Это ты?
Он зевнул.
— Да. Сколько времени?
— Еще рано. Салли с тобой?
— Ш-ш-ш. Она спит. Боже, как она прекрасна.
Я понизил голос.
— Уверен, что так и есть. Теперь мы переместимся вперед во времени. Представь себе календарь, страницы которого быстро переворачиваются вперед. Год 1975, 1980, 1985, 1990, 1995. Мы возвращаемся в настоящее — 13 сентября 1995 года. Ты понимаешь?
— Понимаю.
Я разбудил его. Он выглядел усталым, но не настолько измученным, как после прошлой беседы.
— Роб, ты помнишь что-то из того, что только что произошло?
— Ты собирался меня загипнотизировать.
— Да.
— Ты сделал это?
— Ага. И я думаю, что теперь мы почти полностью собрали все части пазла.
— Рад слышать это.
Казалось, он почувствовал огромное облегчение, хотя пока и не знал, как выглядит полученная картинка.
— Сейчас я расскажу тебе то, что может сильно тебя встревожить. Пожалуйста, всегда помни, что я пытаюсь помочь тебе справиться с твоим вполне понятным горем и смятением.
— Я знаю.
— И помни, что ты можешь сказать или сделать все, что приходит тебе на ум. Здесь ты в своем безопасном убежище.
— Я помню.
— Хорошо. Большинство из того, что мы узнали о твоем прошлом, удалось получить с помощью гипноза. Потому что когда человек находится под гипнозом, он способен вспомнить многие события, которые подавляло его сознание. Ты понимаешь?
— Думаю, да.
— Отлично. Я гипнотизировал тебя несколько раз, и каждый раз ты рассказывал мне о каких-то событиях из своего прошлого, о которых ты сознательно забыл. Прежде всего, потому, что они были слишком болезненны.
Казалось, на мгновение Роберт замерз, а потом неожиданно оттаял. Тогда мне стало ясно, как сильно он хотел выздороветь. Я ощутил огромное удовлетворение.
— Как-нибудь я дам тебе послушать записи всех бесед, которые у нас были. Сейчас же я просто хочу обобщить все, что мы узнали к этому моменту. Если тебе покажется это слишком грубым, просто останови меня, и мы поговорим об этом в другой раз.
— Я доверяю тебе. Пожалуйста, ради Бога, скажи мне, что случилось.
Я рассказал ему всю историю, начиная с того, как он обжег об печку руку, о неуклюжей корове, о несчастном случае, произошедшем с его отцом и о его последующей госпитализации, и о дяде Дэйве и тете Кэтрин. Он очень внимательно слушал, до тех пор, пока дядя Дэйв не спустился по лестнице. В этот момент он крикнул «Нет!» и закрыл лицо руками. Мгновение спустя он поднял голову. Я был уверен, что это будет прот, или, возможно, еще кто-нибудь. Но это все еще был Роб. Как раньше говорили в кино, он «миновал кризис».
Он попросил меня продолжить. Я рассказал ему о Гарри. Он покачал головой, словно не веря, но потом кивнул мне, чтобы я продолжал. Я затронул тему смерти его отца и нескольких первых появлений прота, вплоть до его юношеских лет в средней школе и первого свидания с Салли, ее беременности, их свадьбы и Пола. Он снова покачал головой, но на этот раз просто смотрел в пространство, будто прослеживая логику всех событий.
— Пол, поганый ты сукин сын, — выпалил он, прежде чем разразиться громкими рыданиями. Я ожидал услышать это.
— Пол — отец твоего ребенка.
— Это я уже понял.
— Ты понимаешь, о чем я тебе говорю?
— Что ты имеешь в виду?
— На самом деле, это ты отец ребенка. Пол — это ты. Как и Гарри. Так же как, веришь ты этому или нет, и прот.
— Это довольно трудно переварить.
— Думаю, ты справишься. Я сделаю копии всех записей и хочу, чтобы ты их прослушал. Ты сделаешь это?
— Да.
— Хорошо. Будет лучше, если ты сделаешь это здесь и оставишь прота снаружи. В пятницу утром у меня нет никаких встреч с пациентами. Я могу попросить Бетти привести тебя ко мне. Ты успеешь прослушать первые три или четыре беседы? Если это сработает, позже можешь прослушать и все остальные.
— Я постараюсь.
— Еще я дам тебе почитать кое-какие материалы. Несколько заметок о множественном расстройстве личности.
— Я прочту их, обещаю. Я сделаю все, что ты скажешь.
— Хорошо.
— Только…
— Только что?
— Только… что будет дальше?
— Осталась пара мелочей. Мы постараемся устранить их на следующей беседе. Затем начнется настоящая работа.
— Какая работа?
— Называется интеграция. Нам нужно будет объединить тебя, прота, Пола и Гарри в единую личность. Это будет непросто. Многое будет зависеть от того, насколько сильно ты хочешь выздороветь.
— Я сделаю все возможное, доктор Брюэр. Но…
— Да?
— Что будет с ними? Они просто исчезнут?
— Нет. Они всегда будут с тобой. Всегда будут частью тебя.
— Не думаю, что проту это понравится.
— Почему бы тебе не спросить его?
— Я спрошу. Сейчас он снова спит.
— Хорошо. Я хочу, чтобы ты вернулся в свою палату и обдумал все, о чем мы говорили.
Он повернулся, чтобы уйти. Затем остановился и сказал:
— Доктор Брюэр?
— Да?
— Я никогда не был так счастлив за всю мою жизнь. И даже не знаю, почему.
— Мы постараемся выяснить это вместе, Роб. И еще кое-что. За исключением моего дома
