Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
– Ну дом же такой крошечный, – говорит он. – Можно понять, почему ей понадобилась дополнительная комната.
Я смеюсь над его сарказмом. Он притягивает меня к себе, чтобы обнять, и я закрываю глаза, прижимаясь к его груди. Дура я, что так хотела, чтобы он увидел мою бывшую комнату. Мне грустно сознавать, что мама никогда не станет любить меня так, как мама Грэма любит его, и я злюсь на себя из-за того, что это меня так задевает. В доме есть две гостевые комнаты, но именно мою мама предпочла превратить в кладовку. Мне неловко, что он это увидел.
Я отстраняюсь, изо всех сил сдерживаясь. Пожимаю плечами, надеясь, что он не видит, как сильно я расстроена. Но он все видит. Он откидывает мне волосы назад и спрашивает:
– Да. Я просто… Я не знаю. Встреча с твоей семьей открыла мне в тебе новое. Я вроде как надеялась, что здесь получится то же самое. – Я тихонько смеюсь – мне неловко, что я произнесла это. – Выдаю желаемое за действительное.
Я подхожу к окну и смотрю на улицу. Я не хочу, чтобы он видел разочарование на моем лице. Грэм подходит ко мне сзади и обнимает за талию.
– Большинство людей – продукт своего окружения, Квинн. Я из благополучной семьи. Рос с двумя замечательными, надежными родителями. Следовало ожидать, что я вырасту относительно нормальным. – Он разворачивает меня и кладет руки мне на плечи. Опустив голову, он смотрит на меня очень серьезно. – Но здесь… Встретиться с твоей матерью, увидеть, из какого ты вышла окружения и какой в конце концов оказалась… это поразительно, Квинн. Я не знаю, как ты это сделала, ты бескорыстная, удивительная, невероятная девушка.
Многие люди не могут точно назвать момент, когда окончательно влюбляются.
Я могу.
Именно сейчас.
Может быть, это совпадение, а может, что-то большее, но Грэм выбирает именно этот момент. Он прижимает свой лоб к моему и говорит.
– Я люблю тебя, Квинн.
Я обнимаю его, благодарная за то, что он существует на свете.
– Я тоже тебя люблю.
20. Настоящее
Я выключаю мотор и откидываюсь на спинку сиденья, упираясь ногой в руль. Свет в доме горит только на кухне. Уже почти полночь. Грэм, наверное, спит, потому что завтра ему на работу.
Проснувшись утром, я ожидала, что Грэм будет стоять за дверью спальни, стучать, умолять о прощении. Но он ушел на работу, и это меня разозлило. Наш брак рушится, он признался, что встречался с другой женщиной, я на всю ночь забаррикадировалась в спальне… А он проснулся, оделся и поперся на работу.
Наверное, он работает вместе с Андреа. Он, вероятно, хотел предупредить ее, что я все знаю, на случай, если я сойду с ума и заявлюсь к ним в офис, чтобы выцарапать ей глаза. Конечно, не стану делать ничего подобного. Я не сержусь на Андреа. У нее передо мной обязательств нет. Она мне ничего не должна, равно как и я ей. Я злюсь только на одного человека, и это мой муж.
Занавеска в гостиной шевелится. Я не решаюсь пригнуться, но по опыту знаю, какой прекрасный вид открывается из гостиной на нашу подъездную дорожку. Грэм видит меня, так что нет смысла прятаться. Входная дверь открывается, и Грэм выходит на улицу.
Он направляется к машине. На нем пижамные штаны, которые я подарила ему на прошлое Рождество. На ногах разные носки. Один черный, один белый. Я всегда думала, что это не согласуется с его характером. Он очень организован и во многом предсказуем, но почему-то его никогда не волнует, одинаковые ли на нем носки. Для Грэма носки – практическая необходимость, а не дань моде.
Я смотрю в окно; он открывает пассажирскую дверь и садится в машину. Захлопывает дверцу, и мне кажется, что он перекрывает мне кислород. У меня сдавливает грудь, словно кто-то взял нож и проделал в легких дыру. Я опускаю стекло, чтобы вдохнуть воздуха. От него хорошо пахнет. Меня бесит то, что как бы сильно он ни ранил мое сердце, вся остальная часть моего существа никак не реагирует на его предательство. Если бы ученые открыли, как примирить сердце с разумом, в мире осталось бы очень мало страданий.
Я жду, когда он начнет извиняться. Оправдываться. Возможно, даже обвинять меня. Он делает глубокий вдох и говорит:
– Почему мы так и не завели собаку?
Он сидит на пассажирском сиденье вполоборота ко мне, голова откинута на подголовник. Он смотрит на меня очень серьезно, несмотря на дикий вопрос, который только что сорвался с его губ. Волосы у него влажные, словно он только что вышел из душа. Глаза красные. Может быть, от недосыпа, может быть от слез, но все, что его сейчас интересует, это почему у нас нет собаки.
– Ты что издеваешься, Грэм?
– Извини, – говорит он, качая головой. – Просто пришло в голову. Сам не знаю почему.
Первое извинение с момента, когда он признался, что завел интрижку, причем извинение, не связанное с неверностью. Совсем на него не похоже.
Завести интрижку тоже на него не похоже. Как будто рядом со мной сидит незнакомый мужчина. «Кто ты такой? И где мой настоящий муж?»
Он смотрит вперед и откидывается на спинку сиденья, прикрывая глаза рукой. «Наверное, там же, где моя жена. Я очень давно ее не видел».
И что получается? Я думала, он придет сюда и облегчит мне это испытание, вместо чего он дает мне все поводы на свете, чтобы оправдать мою ярость. Я отвожу от него взгляд и сосредотачиваю внимание на окне. «Ненавижу тебя. Ненавижу». По моей щеке скатывается слеза.
– Ты не можешь меня ненавидеть, – тихо говорит он. – Чтобы возненавидеть меня, ты должна меня любить. А ты уже давно ко мне равнодушна.
Я вытираю слезу.
– Зато это хорошее оправдание тому, что ты спишь с другой женщиной, Грэм. А то еще почувствуешь себя виноватым.
– Я не спал с ней, Квинн. Мы просто… Мы не зашли так далеко. Клянусь.
Я молчу, осмысливая его признание.
Он не спал с ней? А какая разница? Мне от этого легче? Нет. Я от этого менее зла на него? Нет, ничуть. Грэм близок с другой женщиной, и все. Неважно, в чем это выражается: в разговорах, поцелуях или в том, что они три дня не вылезали из постели. Измена причиняет одинаковую боль на любом уровне, если тот, кто изменяет, – твой муж.
– Я не спал с ней, – тихо повторяет он. – Хотя тебе от этого не легче. Я думал об этом.
Я зажимаю рот рукой и пытаюсь подавить рыдания. Бесполезно, потому что все, что он говорит, все, что делает… Все это не то, чего я от него ожидала. Мне нужно утешение и ободрение, а он делает все наоборот.
– Убирайся из моей машины. – Я пытаюсь отпереть дверцу, хотя она и так отперта. Мне хочется, чтобы он исчез с моих глаз. Я сжимаю руль и подтягиваю сиденье в исходное положение, ожидая, что он выйдет. Завожу мотор. Грэм не двигается. Я снова смотрю на него.
– Убирайся, Грэм. Пожалуйста. Вылезай из машины. – Я прижимаюсь лбом к рулю. – Не могу тебя сейчас видеть. – Я зажмуриваюсь и жду, когда откроется дверь, но вместо этого глохнет мотор. Я слышу, как он вытаскивает мои ключи из замка зажигания.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
