человек, но для остальных мы должны соблюсти условности.
Я обожгла ненавидящим взглядом темного. Куда ни посмотри, нет истинных людей. Сплошные марионетки в руках умелого кукловода. Интересно, а он сразу спланировал это или импровизировал по ходу действия?
Проводник еще долго зачитывал все те нарушения, которые я самовольно себе позволила.
– Девушка не виновата, – попытались заступиться незнакомец и мальчик. Ребенок только собрался открыть рот, как я выставила ладонь вперед, указывая на их молчание, заставив обоих перестать.
– Хатум-отступница поедет под охраной. По прибытию в главный город она будет отдана под суд.
Я и не думала, что меня так легко простят. Но суд?
– Я могу вернуться домой?
– Исключено. Песчаники не прощают обид, – отрезал проводник, и от толпы отделились две рослые мужские фигуры. – Не вздумайте совершить попытку к бегству, – он расчехлил поясную сумку, и на песке сверкнули черным опалом крупные скорпионы.
Я невольно отступила.
Только слишком поздно.
Скорпионы сомкнули свои жалящие хвосты вокруг моих щиколоток. Испытав острую боль, я рассмотрела на своих ногах кандалы, скрепленные черной тяжелой цепью.
* * *
Спать не хотелось. Совсем. Мы давно прибыли из изнуряющего путешествия и оставили караван. Незнакомца с мальчиком я больше не видела. Проводник и его цепные псы прекрасно знали свое дело. И даже если бы ко мне кто-то попытался подойти из посторонних, то ничего бы не вышло. Пару раз дозволено было приблизиться Лейзу, по праву преданного мужа. Он милостиво просил потерпеть, поднося мне воду из своей фляги, не прибегая к магии.
– Я не понимаю, как ты меня спасешь? Выкрадешь, убьешь всех или что?
Раздражение. Я испытывала именно его. Вилдернол одним своим присутствием делал плохо. Его безжизненный, холодный и пустой взгляд сильно нервировал. Хотя не буду скрывать очевидного, иногда я видела там нечто живое, человечное. Иногда.
– Для начала я заберу то, за чем приехал сюда. Это займет не больше дня. Затем я вернусь на твой суд и прилюдно прощу, сделав своей рабыней. Статус жены ты потеряешь в их глазах. По законам этих земель это достойное наказание для непокорных.
Лейз провел рукой по решетчатым дверям моей новой темницы, а затем его холодная ладонь накрыла мою руку.
– Тебе всего лишь нужно было дать согласие.
– На что? – я сделала вид, что не понимаю, о чем он говорил.
Мужская ладонь сместилась, и я почувствовала, как он провел пальцем по моему кольцу.
– Наследник, Олдриейн. У нас осталось всего несколько дней. Ты все равно станешь моей. Как бы ты ни сопротивлялась, – перехватив аккуратно серебряное украшение, Лейз попытался его снять. Кольцо мгновенно нагрелось и впилось жалящей осой в мою кожу.
– Не надо. Мне больно.
В какой-то момент мне показалось, что Лейзу нравилось, что я испытываю не самые приятные ощущения.
– Ваше время вышло, – громыхнул тяжелый засов, а я пошатнулась, так как внезапное воспоминание из прошлого потрясло до глубины души.
Я видела совершенно иной мир. Без магии. Какая-то девушка мне улыбалась и тянула к большой коробке с ледяным покрытием. Много людей вокруг, и я. Затем я ощутила удар и резкую расползающуюся боль. Женский крик и тьма, в которую затянуло очень быстро.
Едва устояв на ногах, я посмотрела на герцога. Я никак не могла ошибиться, и тот мир казался настолько реальным и моим. Во всем этом была явная тайна.
– Лейз, скажи, – я перевела дыхание и сжала пальцы в кулаки. – Я житель этого мира?
Я никогда бы не задала подобного вопроса кому-то другому, но тому, в чьем теле жила беспощадная и непроглядная тьма, можно. Он столько погубил душ в угоду своим желаниям. Так стремился стать единственным, кто бы управлял этим миром, что, вполне возможно, знал и то, что было недоступно простым смертным.
* * *
Лунный луч пробился сквозь небольшую прорезь в стене, заменяющей окно, упав на черные волосы герцога, отливавшие сейчас синевой. Мужчина выпрямился. Высокий, статный и широкоплечий. Такой мог вполне претендовать на роль самого востребованного жениха среди гор и песков, только вот… Внешность была обманчива. Он обнажил белоснежный ряд зуб, ухмыльнувшись, а его левая бровь изогнулась и приподнялась.
– Под стражей, перед судом, в опале местных жителей тебя интересует именно это?
– Да, – с дерзостью в голосе я проговорила и вскинула голову. – Так как? Я права?
– Ты моя и принадлежишь только мне! – отрезал Лейз. – Это все, что тебе требуется знать о своей жизни.
– Но как же…
Затем он выставил перед собой ладонь и что-то зашептал, со стороны могло показаться, что Вилдернол просто решил мне помахать на прощание перед уходом.
Поэтому стражник совершенно спокойно стоял у стены с каменным выражением лица в ожидании, когда мужчина покинет свою неверную отступницу.
Я никогда не боялась боли.
И несколько первых недель в плену герцога и герцогини меня приучили сдерживать эмоции. Особенно хорошо я научилась скрывать свои истинные чувства и ощущения.
Но сейчас мою грудь разрывало изнутри, мне казалось, что меня вспарывают наживую и пытаются просто выпотрошить, как домашний скот. Я инстинктивно сложила руки в том районе, где особенно это ощущалось.
– Что… – я дышала через раз, оседая на пол.
– Олдриейн, ты не догадываешься, почему наследник нужен именно от тебя? – спокойным тоном проговорил Лейз.
Мое тело затрясло, словно при сильнейшем ознобе, еще мгновение – и я не смогу сдержаться и закричу.
– Почему? – выплюнула, хрипя, в глазах все расплылось.
– Каким-то образом, – Вилдернол замер, как будто обдумывал, стоит ли мне открывать правду, затем продолжил: – Последний осколок моей души перешел грань, за которой ему удалось скрыться.
– Не понимаю.
Я действительно не понимала, к чему клонил мой мучитель. Сознание уплывало, и я практически погрузилась в забытье, когда в самый последний момент боль отступила. Я смогла вдохнуть полной грудью.
– Ты часть меня, и этого уже никому не изменить. Ты – мой последний осколок, Олдриейн. Наши судьбы сплелись давно, и тебе не изменить этого. Смирись.
Лейз больше не смотрел на меня. Кивнул стражнику. Тот подошел к решетке и проверил ее на прочность, пару раз стукнув и просветив магией.
А я не могла ни слова проронить. Все эти дни во мне теплилась надежда на возможное спасение, другую жизнь, счастливую. А теперь получалось, что не было ни единого шанса выбраться из того проклятого будущего, которое уготовил мне темный.
Слезы стекали по щекам, и хотелось заплакать в голос. Одиночество и всепоглощающая боль ждали впереди, а мой ребенок… На этом моменте совершенно стало невыносимо. Я дала волю чувствам. Плакала так, как будто это был мой
