принимал автоматически, будто бы они сами всплывали у меня в голове, и вот сейчас у меня всплыл еще один важный вопрос. Если Шарх вступил в эру войны и напал на нас, то где же сейчас его армии, не считая той кучки из нескольких сотен солдат, что мы уничтожили? И почему я к примеру, не послал разведчиков, чтобы изучит города, прежде чем атаковать их?
Наши стрелы взмыли в небо и обрушились на город, поджигая его. Я извлек из сумки, висевшей на моем коне, подзорную трубу и внимательно осмотрев город, понял, что улицы его пусты.
***
В соответствии с приказом, который отдал Марко, Карим возглавил малый отряд, который должен был найти секретный тоннель из города и нейтрализовать гонцов, которые попытаются бежать из него. Достигнув примерного места расположения выхода из подземного тоннеля, Карим остановил свой отряд и приказал им следить в разные стороны, чтобы не пропустить гонцов. Стоило ему сделать это, как стрела вонзилась ему прямо в грудь. Та же участь постигла и его спутников. Весь малый отряд был нашпигован стрелами воинов, поджидавших их в засаде.
***
Дождавшись, когда малый отряд должен был достигнуть точки выхода из тоннелей, Марко отдал приказ лучникам выйти на огневые позиции. Как только лучники встали в шеренгу и приготовились к стрельбе, с левой и правой стороны на них обрушился град стрел. Марко толком не успел понять, что происходит, прежде чем стрелы обрушились и на остальных его воинов. Потеряв примерно треть солдат под стрелами, Марко увидел, как слева и справа их окружает несметная тьма конных воинов, вооруженных ятаганами. Он без труда распознал в них жителей Шарха и без труда смог понять, что это конец.
***
Армия Риккардо без происшествий, добравшись до своей цели, обстреляла город в соответствии с планом, придав его огню. Однако, вернувшиеся солдаты из малого отряда сообщили ему, что им не удалось обнаружить никаких гонцов. Осознав весь ужас ситуации, думая о том, что гонцам удалось скрыться, и теперь армия Шарха узнает обо всем и обрушится на них, Риккардо скомандовал солдатам отступать. На вопрос, куда именно они должны идти, Риккардо уверенно заявил, что они должны возвращаться в Промессу. Не удовлетворенные таким ответом и приказом, Даальцы всадили несколько копий в Риккардо, после чего отправились вперед, минуя сгоревший дотла город, даже не заметив, что жители покинули его, еще до их атаки.
***
Генерал Джайнар вошел в Рохаль, город, который попытались атаковать промессцы и, заняв здание совета, стал ожидать доклада от своих помощников. Его радости не было предела. Он и представить себе не мог, что Промесса решит напасть на них и развязать войну. Генерал уже и забыл, когда он по-настоящему сражался. Его войны не один десяток лет потратили на тренировки, но что такое тренировки по сравнению с настоящим сражением. Этот запах крови, эти лица умерших людей, все это сводило Джайнара с ума от радости. Хотя он не понимал, зачем Промесса сначала направила малый отряд в атаку на Мегарх, потом он отступил, а потом они снова напали, но уже используя большую армию. Чего они хотели добиться этим? Предупредить нас о своем намерение атаковать, чтобы мы успели увести людей, а они в свою очередь уже потом ввели настоящую армию? Но при этом они послали отряд сюда к тайному выходу из города, словно думая, что их атака окажется неожиданностью для нас? Как будто армия и не знала об это вылазке своего отряда и была в полной уверенности, что мы и не думали, что они нападут на нас. Все это походило на бред, но Джайнару было все равно, главное, сейчас для него было убить, как можно больше людей. Судя по всему, Промесса разделила свою армию на две или три части. Сейчас ему нужно было дождаться доклада разведчиков, чтобы понять, где сейчас находятся оставшиеся части и разбить их. Однако на этом Джайнар был не намерен останавливаться, ему хотелось, как можно больше крови и жертв. Если Промесса думает, что может просто так напасть на Шарх, что ж имеет смысл преподать им большой урок. Такая дерзость определенно должна быть наказана.
– Генерал Джайнар, докладываю, армия врага полностью разбита, мы взяли две тысячи пленных, остальные убиты. Мы потеряли около двух тысяч солдат, потери врага составили порядка восьми тысяч.
– Значит, они все-таки разделили армию на три части, а может даже и больше, не думаю, что они напали всего двадцатью тысячами воинов.
– Разведчики еще не вернулись, но рискну предположить, что они разделились на три части и также атаковали Регарх и Драх.
– Это было бы логично, хотя для Промессы тридцать тысяч солдат, это все равно смешно. Неужели, они надеялись разбить этим Шарх, ведь нас, по меньшей мере, сто тысяч?
– Не знаю, генерал, что прикажите делать с пленными?
– Убить, конечно же. Как только прибудут разведчики, выдвигаемся к следующей части армии Промессы.
– Не думаете, что солдатам необходимо передохнуть, генерал?
– Нет, мы и так слишком долго отдыхали.
– Как прикажите, – сказал солдат, после чего откланявшись, покинул кабинет.
Оставшись один, генерал снова вспомнил сон, который видел накануне. В нем его солдаты привязывали какого-то неизвестного ему светловолосого солдата к стеле, расположенной в столице Промессы, практически в самом центре города. Генерал видел ее, когда, еще будучи юношей, он приезжал вместе со своим отцом в столицу на переговоры. Действие во сне проходило под покровом ночи, а сам генерал находился за стенами города и наблюдал за действием своих солдат через зрительную трубу. После того, как его солдаты закончили и покинули город из мужчины, которого они привязали начал сочиться свет. Свет этот был очень ярким и превращался в столб, достававший до самого неба. Столб этот рос в диаметре, пока яркое свечение не покрыло сначала центральную площадь, а потом и весь город, когда сияние прекратилось, на месте города осталась лишь выжженная земля.
***
Когда солнце, наконец, скрылось за горизонтом, я вернулся в своей шатер и сел на стул. В моей голове крутилась куча мыслей, которые я не понимал. Я хотел задать себе вопрос, но как только он всплывал в моей голове, я тут же забывал его, и со всех сторон мне слышался призыв вести мою армию дальше. Я будто бы был лишен воли, и мной кто-то управлял, но началось это не сейчас, а раньше, еще когда мы не покинули Промессу. Что же
