Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 146
замороженными глыбами, была аккуратно насыпана в холмик высотой около четырёх футов. Всё пространство вокруг было вытоптано и покрыто остатками земли. Простолюдины, чьи могилы были гораздо меньше в размерах, традиционно ставили в изголовье камень в виде рога единорога, на котором часто вырезалось имя усопшего. Здесь же был только этот торжественный курган, и лишь немногие знали, кого он упокоил под своими сводами.
Давин услышал, что Увилл позади запнулся. Он быстро обернулся, но юноша удержался на ногах. Он, не отрываясь, глядел на тёмный, покрытый снежной крошкой холм, медленно подходя к нему, будто во сне. В широко распахнутых глазах стояли слёзы, а голова начала подёргиваться. Выдержит ли он? Пожалуй, стоило настоять на том, чтобы остаться и отдохнуть. Но теперь уж поздно. Оставалось только надеяться, что психика Увилла справится на этот раз.
Подойдя к кургану, Давин склонился и коснулся пальцами подмёрзшей, присыпанной мелким снежком земли в последнем прощании. Может и к лучшему, что он не успел. Не успел увидеть Лауру постаревшей со скованным смертью лицом. Для него она навсегда останется в памяти такой, какой он видел её двадцать лет назад. Такой, какой была теперь её дочь Камилла.
Боковым зрением Давин увидел, что Увилл подошёл и встал рядом. Его пошатывало, и Давин поспешил обнять сына за плечи. Тот растерянно глядел на курган, и губы его шевелились, что-то шепча. Время от времени этот шёпот прерывался судорожными всхлипами, и тогда всё тело Увилла содрогалось. Давин прижал юношу к себе так крепко, как мог и, кажется, смог расслышать то, что шёпотом повторял Увилл. «Я приехал, мама». И ещё: «Прости меня».
— Камилла сказала, что вы прибыли, — раздался голос позади, и юноша вздрогнул, словно от удара плетью.
— Я скорблю о твоей утрате, Дафф, — поворачиваясь, произнёс Давин. Ему пришлось отпустить Увилла.
— Благодарю, — сухо кивнул лорд Колиона.
Его лицо осунулось и выглядело каким-то серым, словно присыпанным пеплом. Дафф всегда был худощав, а теперь же он и вовсе напоминал скелет. А ведь он действительно любил Лауру, понял вдруг Давин. И он сейчас страдает не меньше других.
— Пошёл прочь! — злобно прошипел Увилл, брызжа слюной.
— Сейчас не время, Увилл! — резко одёрнул его Давин, стискивая предплечье юноши стальной хваткой.
— Это всё ты! — кривясь от ненависти, продолжал Увилл. — Ты во всём виноват! Ты не смеешь приходить сюда!
— Ты сошёл с ума, юноша! — злость оживила помертвевшее лицо Даффа. — Ты прогоняешь меня от могилы моей жены и матери моих детей? Уж если кому и не стоит тут быть, так это тебе! Ты отравил жизнь своей матери!
— Дафф, не нужно! — Давин бросился между ними, будто опасался, что они сейчас вцепятся друг в друга.
— Я… я… я… — Увилл, задыхаясь, повторял одно слово, словно колесо, делающее оборот за оборотом. Было видно, что он силился, но не мог сказать ничего кроме этого, равно как и не мог остановиться. — Я… я…
— Дафф, помоги! — крикнул Давин, бросаясь к сыну.
Тот уже падал лицом вниз. Его голова дёргалась так, будто кто-то резко таскал его за волосы. Это был припадок. Дафф, подскочивший мгновением позже, подхватил валящегося юношу под руку с другой стороны, но даже они, двое сильных мужчин, не сумели удержать Увилла. Он ткнулся лицом в застывшую истоптанную множеством ног землю, рассекая кожу на лбу и щеках, забивая рот перемешанной со снегом грязью.
— Надо перевернуть его, — надрываясь, прохрипел Давин.
Перевернуть бьющегося в судорогах Увилла было нелегко, но они справились.
— Я позову слуг, — тяжело дыша, крикнул Дафф.
— Пока не надо. Я знаю, что делать. Позовёшь их, когда приступ ослабеет. Пока держи ему руки.
Сам же Давин пытался удерживать голову. Он вглядывался в его лицо, пытаясь поймать момент, когда Увилл начнёт задыхаться. С неба вновь посыпался мелкий колючий снег. Ветер подхватил позёмку и швырнул её в лицо Давину, который стоял на коленях в нескольких шагах от кургана Лауры и беззвучно плакал.
***
Увилл безвылазно находился в комнате, которую выделил для него Дафф. Давин решил дожидаться двадцать четвёртого дня со смерти Лауры. Арионниты отмечали этот день — считалось, что ровно столько требуется душе, чтобы полностью перейти Белый Мост и ступить на Белый Путь. И Давин хотел не пропустить хотя бы это событие.
Кроме того, к этому дню ожидался приезд и некоторых других лордов, которые желали почтить память леди Савалан. По крайней мере, обещали быть правители пяти-шести центральных доменов, и это был лишний повод увидеться с некоторыми из них, чтобы обсудить текущие дела.
Как уже было сказано выше, Увилл всё это время был взаперти и неохотно впускал даже Давина. Что же касается остальных, то он не отпирал дверь даже Камилле, несмотря на все внушения и возмущения отца. Увилл выглядел очень слабым — быть может, он лишь притворялся, чтобы его оставили в покое, а может действительно минувший припадок оказался тяжелее предыдущих.
Давин же близко познакомился не только с Камиллой, но и с детьми Даффа — Желдой, которая была года на полтора-два младше Солейн, а также Боргом, мальчиком лет четырнадцати-пятнадцати, который должен был, судя по всему, стать наследником домена Колиона. Камилла очаровала немолодого лорда — он буквально видел и угадывал Лауру в каждой чёрточке её лица, в каждом движении, в звуках голоса.
Несмотря на то, что Давин всегда убеждал всех, и в первую очередь самого себя, что он никогда не был влюблён в Лауру, вероятно, это всё же было не так. Вот и сейчас он не мог избавиться от очарования девушки, годящейся ему в дочери. Его сердце трепетало всякий раз, когда он видел её и говорил с ней. Камилла же — тихая, скромная, всегда печальная — охотно проводила время в компании лорда Олтендейла.
Девушка с горечью рассказывала о том, что случилось с матерью. Вопреки всему, что рисовал в своём воображении Увилл, Лаура, похоже, прожила вполне счастливую жизнь с Даффом. Заболела она ещё осенью, и поначалу ничего не предвещало такого трагического конца. Лекари исключили алую лихорадку, сказав, что это — не более чем обычная простуда. Однако вскоре усилившийся кашель и неспадающий жар дали понять, что дело обстоит куда серьёзнее. Через какое-то время стало понятно, что у Лауры воспаление лёгких.
Медики делали всё, что могли, но спасти пациентку не сумели. Она угасла на глазах мужа и детей. В какой-то момент она просто не смогла больше дышать и умерла. Камилла, рассказывая об этом, не могла удержаться от слёз, и её трудно было в этом упрекнуть.
Давин
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 146
