не спасаются от оборотней, переправляясь порталом в другой мир, не болтают с кентаврами, не ползают по траве, пытаясь зажечь при этом магический светлячок, а спокойно учатся, работают, в общем, живут обычной жизнью. Я же какая-то… паранормальная. По-другому не скажешь.
За завтраком тётушка Стефания болтала без умолка о том, как хорошо, что «у нашей голубушки» есть «такой замечательный заступник». «Голубушка», то есть я, сидела молча, уткнувшись в тарелку с кашей, пытаясь не обращать внимание на пристальный взгляд «замечательного заступника», который тот не сводил с меня всё время, пока мы находились за столом. В конце концов, не выдержав, я сбежала на улицу, поблагодарив хозяйку и буркнув напоследок, что буду ждать остальных на ступенях, поскольку Анджей подтвердил необходимость наведаться после завтрака к родовой стеле, что, в общем-то, мы и собирались сделать.
Солнце неспешно двигалось по небосводу, сменяя утреннюю прохладу полуденной духотой. Не вытерпев наступившей жары смолкли даже вездесущие насекомые, попрятавшись в тень, мы же вместо того, чтобы последовать их примеру, пробирались через заросли крапивы к некоему семейному святилищу.
Ардо и Анна Павловна остались присматривать за домом на случай незваных гостей, и сейчас я им очень завидовала, ведь они, скорее всего, отдыхают в полумраке гостиной, а мы не пойми где, топаем под палящим солнцем. И ведь ещё вчера небо закрывали тяжёлые тучи, гонимые пронизывающим ветром, сейчас же на лазоревом небосводе не было видно ни облачка.
– Запустили-то как дорогу, – сетовал Торенс, неуклюже обходя особо буйную растительность, разросшуюся, по его словам, на некогда утоптанной тропе, – давненько мы сюда не захаживали.
– Так поди уже двадцать годочков, – напомнила ему жена, – вернее, чуть меньше, с того самого дня, как я заставила сестру поклясться на стеле, что она вырастит нашу малышку как родную.
Упоминание об этом событии заставило скривиться от нахлынувших воспоминаний о днях в сиротском приюте. Хорошо, что, сосредоточившись на дороге, меня в эту минуту не видели наши провожатые, иначе бы явно заподозрили неладное. Зато резкая смена настроения не укрылась от Джея, шедшего немного позади.
Крепкая мужская ладонь на миг коснулась моей руки, словно давая понять, что я не одна, всё плохое позади, и вместе мы обязательно справимся с возможными трудностями. И за эту мимолётную поддержку я была ему очень признательна.
– Вот мы и пришли, – послышалось впереди тихое восклицание Торенса, сопровождаемое вздохом облегчения, и взгляду предстало белоснежное архитектурное сооружение, похожее на храм.
Куполообразная крыша местами обвалилась, стрельчатые окна, в которых, возможно, некогда красовались вставленные витражи, зияли пустыми провалами, вход же закрывали разросшиеся кусты, похожие на бузину.
– Удручающее зрелище, – пробормотала я, разглядывая белоснежные стены, нёсшие на себе следы былого величия.
– При желании можно всё восстановить, – мотнул головой Анджей и решительно направился к зданию, не собираясь тратить время на пустые разговоры.
Уже через пять минут мы стояли в центральном зале святилища, наспех укреплённого благодаря магии Джея. Небольшие золочёные статуэтки, судя по всему, местных богов, расставленные по каменным нишам, едва проглядывали сквозь слой паутины, но моё внимание привлекли вовсе не они, а столб с рельефными изображениями и какими-то полустёртыми непонятными письменами.
– Вот что делается с поместьем, когда оно остаётся без хозяина и его магии, – горестно заявила тётушка Стефания. – Защитные заклинания, укрепляющие строение, давно развеялись, и всё вокруг начало рушиться, сдаваясь под натиском времени.
– Но сила рода всё ещё здесь, – остановил Торенс горестные стенания жены, – её лишь нужно разбудить, – и, повернувшись ко мне, добавил: – Готовы это сделать, леди Маргарита?
Хотелось отрапортовать некогда популярным девизом из моего мира, но почему-то подумалось, что подобного юмора здесь не оценят, поэтому я просто кивнула. Деваться-то всё равно некуда.
Глава 18
Несмотря на разруху и запустение, неприязни к этому месту я не испытывала, наоборот, казалось, что попала в давно забытое, но до боли родное пространство, где даже время ощущалось иначе. И под пространством подразумевалось не только помещение, но и нечто большее.
Может, именно так и чувствовалась родовая связь поколений? Увы, но мне трудно было об этом судить, не имея опыта в подобных делах, поскольку я не знала ни материнской ласки, ни поддержки отца, ни ворчания тётушек-дядюшек. Но в душе расцветало непонятное чувство уюта и безопасности, так что да, при первой же возможности я собиралась восстановить это святилище. Правда, ещё не знала как.
Солнечные лучи, проникая через провалы окон, сейчас совершенно не вызывали неприязни, даже пыль и паутина казались антуражем древности и величия, а не разрухи. Но особое место во всём этом занимала стела, возвышающаяся в центре храма.
– Леди Маргарита, – окликнул меня управляющий, отвлекая от созерцания обстановки зала, – единственным неприятным моментом, который вам предстоит пережить во время принятия родовой силы и подтверждения вашего права на поместье, да и на имущество рода в целом, является небольшой порез. Это кровная магия, поэтому понадобится несколько капель вашей крови, которыми должно быть окроплено это углубление.
– Ну, если надо… – не договорив, с сомнением обернулась к Анджею и, увидев его кивок, смиренно вздохнула, подходя к старику, – значит, сейчас окропим.
Торенс секундной заминки даже не заметил, успев достать из небольшого кожаного чехла, инкрустированного позолотой, крохотный серебряный кинжал, похоже, нисколько не сомневаясь в моей решимости. Эх, мне бы его уверенность.
– Этот кинжал – ритуальный артефакт, он самоочищающийся, – попытался успокоить меня управляющий, всё же заметив, с какой опаской я поглядываю на опасную игрушку в его руке, и, видимо, списав увиденное на страх, – больно не будет, обещаю. Я хоть и не профессиональный целитель, но обезболить небольшую царапину, а потом заживить смогу без проблем, даже не сомневайтесь.
Что ж, ничего не оставалось, как поверить ему на слово.
Не то чтобы я боялась мимолётной боли от пореза, нет. Как раз к этому я относилась вполне спокойно, закалённая в приюте тычками и затрещинами. А вот рациональное мышление, взращенное на казённых харчах, всё ещё пыталось найти логику там, где её место давно уже занимала магия.
Взяв мою ладонь в свою руку, удерживая её при этом над каменной чашей, старик сделал крошечный надрез, и алые капли крови упали на светлый камень.
Не знаю, чего я ожидала, может, какого-то сияния или похожего визуального магического спецэффекта, но точно не того, что, дрогнув, каменная стела заговорит громоподобным голосом, от которого сердце ушло в пятки, да так там и осталось.
– Кровь от крови, плоть от плоти, – вещало каменной изваяние, вибрируя и подрагивая, будто невидимая сила нарастала у неё внутри и искала
